Реформа науки - Банк бесплатных рефератов, курсовых, дипломных работ

Воспользуйтесь формой поиска по сайту, чтобы найти реферат, курсовую или дипломную работу по вашей теме.

Научно-технический потенциал любой страны - важнейший национальный ресурс, одна из основ промышленного развития, обновления общественной и научной жизни. Эффективная организация научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ и использование научных знаний обеспечивают успех государств и транснациональных корпораций на рынках высоких технологий, экономический рост в этих странах. Благодаря достижениям науки и порожденным ею технологиям благосостояние населения уже не связано с количеством обрабатываемой в стране земли.

Однако люди принимают как данное все удобства современной цивилизации, потому что промежуток между появлением результатов научной работы и основанными на них технологическими достижениями зачастую превышает продолжительность человеческой жизни. Поэтому общество, если оно заботится о будущем, должно обеспечивать не только научные направления, которые определяются сиюминутными практическими потребностями.

Упадок науки сказывается на всех отраслях. Возрождение и дальнейшее развитие российской экономики немыслимы без надлежащей научно-технологической базы. Сегодня вполне реальна опасность потерять трудновосстанавливаемые наукоемкие направления. Так, за 1990-1995 гг. доля высокоточных станков в общем производстве станков упала с 10, 4 до 3, 7%, станков с программным управлением - с 22, 6 до 1, 6%. Под влиянием спроса на низкотехнологичную продукцию машиностроения возросла доля дешевых, примитивных станков с ручным управлением.

За 1990-1995 гг. число освоенных производством образцов новой техники сократилось с 2000 до 1100, а средний возраст производственного оборудования вырос с 10, 8 до 14, 1 лет. Сырьевой сектор, который сохраняет стабильный уровень производства, в основном ориентируется на закупку импортной техники и технологий. А горнодобывающая и металлургическая отрасли, железнодорожный транспорт и авиация используют изношенную на две трети и морально устаревшую технику. Неизбежное следствие технологической деградации - падение и без того низкой производительности труда на 30%. При спаде производства за 1990-1995 гг. более чем в 2 раза численность занятых в промышленности сократилась лишь на треть. Если в 1990 г. производительность труда в США была примерно в 3 раза выше, чем у нас, то сегодня - в 5 раз.

В соревновании с развитыми странами одни лишь уникальные природные запасы нас не выручат. В результате резкого сокращения финансирования геологических изысканий разведанные запасы золота упали в 12 раз, нефти и цветных металлов - в 5 раз. В 1995 г. прирост запасов нефти составил 64, 5% уровня добычи, газа - 35, 8%. Следовательно, ставка на сырьевой сектор дает нашей стране лишь десятилетнюю отсрочку. Уже в следующем десятилетии при сохранении нынешнего подхода к науке и инновациям Россия рискует окончательно утратить конкурентоспособность и превратиться в третьеразрядную страну, находящуюся в технологической и информационной зависимости от передовых государств, неспособную поддерживать даже минимально необходимый оборонный потенциал.

Без роста интеллектуального потенциала не удастся решить и острейшие социальные проблемы, достичь гражданского согласия. Ведь невнимание к науке влечет и другие последствия помимо долговременного угнетающего влияния на производительные силы. С падением престижа науки снижается уровень образованности и культуры общества. Спрос на результаты научных исследований падает еще сильнее. Смещается вся система ценностей. Подрастает малообразованное поколение. Исчезает сообщество не только творцов науки и культуры, но и потребителей культурных ценностей. Все меньше людей способны востребовать и оценить достижения науки. Население в массовом порядке обращается к колдунам, знахарям, астрологам. Расцветает псевдонаука, которая накладна для страны: заделы, в которые вложены немалые государственные средства, расходуются многочисленными лжеучеными, в частности на разработку «плазменного оружия» или чудо-лекарств.

Тревожная ситуация заставила многих заговорить о необходимости реформирования науки. В 1990 г. была одобрена «Концепция совершенствования управления научно-техническим прогрессом в условиях радикальной экономической реформы», в 1992 г. - «Основные положения концепции развития науки и техники РФ», в 1996 г. - «Доктрина развития российской науки», в 1998 г. - «Концепция реформирования российской науки на период 1998-2000 годов».

Некоторые аналитики считают, что целесообразно выявить «болевые точки» системы получения, распространения и внедрения научных знаний и затем грамотно на них воздействовать. Они предлагают обратить внимание на следующие:

отсутствие ясных стратегических научно-технологических ориентиров у России в целом, субъектов Федерации и отдельных регионов;

невозможность планировать исследования и разработки по программам и проектам из-за непредсказуемого и недостаточного финансирования, неразвитой конкурсной системы, несовершенного механизма доведения бюджетных средств до конечного исполнителя, угрозы перепрофилирования организаций;

кризис управления на уровне научно-технической организации (лаборатории), отсутствие взаимодействия администраторов и творческих работников;

кризис воспроизводства научных кадров, невостребованность знаний и опыта ушедших из науки, а также старшего поколения ученых и научной диаспоры и как следствие - опасность нарушения преемственности поколений;

При умелом подходе эти «болевые точки» можно превратить в «точки стабилизации», а затем и роста, причем первые шаги по стабилизации сделать уже сегодня, не дожидаясь, пока придут в норму другие отрасли экономики. Об этом речь впереди.

Продвижению реформы в сфере науки мешает разрастание количества «заинтересованных» ведомств, между которыми нет четкого разделения обязанностей. Это Министерство науки и технической политики, Министерство общего и профессионального образования, Российская Академия наук, Правительственная комиссия по научно-технической политике, Совет по научно-технической политике при Президенте РФ, Правительственная комиссия по реформированию научной сферы, которые наделены исполнительскими, а не просто совещательными функциями. Они и в той или иной мере подменяют Миннауки.

По мнению экспертов, отвечать за продвижение реформы должно только Миннауки, взаимодействующее с Госдумой и Советом Федерации. При этом было бы полезно организовать координационные межведомственные региональные советы (для учета интересов регионов) и наблюдательные советы (для учета общественного мнения) с совещательными полномочиями. Важно, чтобы конкурирующие аналитические структуры оперативно оценивали каждый шаг реформы, прогнозировали последствия предложений и решений.

Государственная научно-техническая политика

Государственная научно-техническая политика - система целей, направлений, способов и форм вмешательства государства в создание технических и нетехнических нововведений и их передачи в различные сферы.

В условиях рыночной экономики государство может реализовать свои цели в научно-технической области тремя способами:

финансировать за счет бюджета те исследования, разработки и направления, которые наиболее соответствуют целям государства;

принимать законы и нормативные акты, непосредственно управлять структурами, находящимися в государственной собственности, вводить льготы и стимулы для частных компаний и негосударственных некоммерческих учреждений;

формировать общественное мнение относительно науки, ученых и нововведений.

Государства, заботящиеся о своем технологическом будущем, используют все эти способы, но в разных пропорциях, стремясь сочетать централизованное регулирование с поддержкой инициативы и самоуправления. При этом немалую роль играют интересы и возможности государства, исторические традиции науки и власти, выбранные научно-технологические приоритеты.

Развитые страны определяют эти приоритетные направления на базе прогнозов глобального и национального научно-технического развития. В прошлом такие прогнозы были редкостью и уделом философов-одиночек, писателей-фантастов. С 60-х годов их готовят крупные коллективы по заказам правительств и государственных организаций. Прогнозы в основном выполняются по важнейшим научно-техническим проблемам, имеющим фундаментальное значение для общества.

Так, в США создан государственный прогностический центр при Национальном научном фонде, а в министерствах - отделы перспективных исследований. По заказам правительства такие прогнозы выполняли, в частности, Гудзоновский институт, Стенфордский университет и др. В 50-е годы в этой стране приоритетными были разработки в области вооружений, в 60-е - в области электроники, авиастроения, технологий новых материалов. Было спрогнозировано, что научно-технический задел из военной области хлынет в гражданскую промышленность (консервные банки из новых материалов, застежки на липучках и др.).

Подобные ориентиры желательно иметь и в России. Все заинтересованные организации, научные институты и вузы должны знать, какие исследования и разработки российское государство будет поддерживать любой ценой, а какими пока придется пожертвовать. В СССР при внешней централизации управления наукой и техникой существовали несколько официальных равноправных списков приоритетных научно-технических направлений, совпадавших лишь частично (типичное следствие борьбы интересов). Ныне ситуация немногим лучше: в списке приоритетных направлений и критических технологий десятки позиций, что противоречит здравому смыслу и не позволяет рассчитывать на сколько-нибудь существенное финансирование ни одной из них.

Сегодня в России ведутся работы по направлениям, которые охватывают до 52% мирового спектра фундаментальных исследований. В качестве аргументов «за» называются, во-первых, соображения престижа; во-вторых, печальная перспектива новой изоляции России от остального мира; в-третьих, важность поддержки интеллектуалов независимо от того, какими исследованиями они занимаются и какие результаты получают, поскольку трудно переоценить их положительное стабилизирующее воздействие на общество в целом.

Противники такого подхода считают, что лучше бы создать эффективную систему слежения за научными разработками зарубежных коллег и переносить удачные новинки в отечественные технологии. Это сэкономит немалые средства. Япония довольно долго успешно шла по этому пути. Еще один вариант - направить основные финансовые ресурсы на подготовку в ведущих зарубежных центрах тысяч молодых людей, которые по возвращении обеспечат первоклассный технологический менеджмент в сырьевых отраслях. Так поступают, например, арабские нефтедобывающие страны.

В России научно-техническая политика создается экспромтом, является компромиссом противоборствующих ведомств и отдельных личностей, воплощается медленно и непоследовательно. Правительство критикуют и за непопулярные меры, и за отсутствие конкретных шагов по реализации научно-технической политики. В одном все, кто имеет отношение к науке, единодушны: российским ученым и инженерам приходится расплачиваться за проблемы, которые накопились в научной сфере еще в советские годы.

Главная причина кризиса российской науки в том, что глубокие перемены, произошедшие в России в начале 90-х годов, лишили смысла те функции, которые были привиты ей в советское время и делали ее жизненно важной для общества. Так, гуманитарные науки боролись с буржуазной идеологией, а естественные науки служили основой оборонного комплекса и международного авторитета державы. Великая страна должна была иметь могучую науку. Важность науки для советского общества проявлялась в относительно высоком уровне жизни ученых, престижности научной деятельности, культе научно-технического прогресса. Образовавшийся функциональный вакуум пока не заполняется той функцией науки, которая является основной в развитых странах, - это производство новых знаний для обеспечения научно-технического и социального прогресса.

В СССР примерно две трети исследований и разработок были связаны с обороной страны, 10-12% приходились на теоретические изыскания почти во всех сферах фундаментальной науки, остальные относились к прикладным исследованиям, нередко пересекавшимся с исследованиями и разработками оборонного характера. Прикладные научные разработки призваны были оказывать техническую помощь предприятиям, внедрять отдельные нововведения, повышающие производительность труда, и адаптировать западные технические решения к отечественным условиям. Из-за ведомственной разобщенности даже наиболее успешные новшества редко внедрялись более чем на одном-двух предприятиях.

По численности занятых в науке, ежегодному выпуску специалистов с высшим образованием и защитивших диссертации СССР превосходил другие страны. Но в отношении продуктивности научной сферы, которая определяется вкладом в мировой научно-технический прогресс, дело обстояло далеко не так благополучно. В 70-80-х годах было мало открытий мирового уровня, лауреатов Нобелевской и иных престижных международных премий. Если в 1988 г. СССР удерживал 5-е место по числу публикаций в значимых научных журналах (34 тыс. статей), то к 1993 г. все страны СНГ и Балтии вместе набрали лишь 22 тыс. публикаций. В 1993 г. близко к уровню СССР подошла Италия (21 тыс.), еще восемь лет назад публиковавшая статей вдвое меньше нашего.

Не менее красноречив индекс цитирования отечественных публикаций. По общему числу ссылок на статьи, опубликованные за 1981-1992 гг., Советский Союз занимал 12-е место, между Италией и Израилем (на отечественные статьи за эти годы ссылались свыше 597 тыс. раз), а по отношению ссылок к числу опубликованных статей (в среднем 1, 43 ссылки на статью) - 81-е место, между Египтом и Нигерией.

Индекс цитирования (цитат-индекс) - число ссылок на данную научную статью за определенный промежуток времени. База данных цитат-индексов, поддерживаемая Институтом научной информации (Филадельфия), является всемирно признанным инструментом оценки научной продуктивности и ученого, и исследовательского учреждения, и страны в целом.

В 1987 г. в СССР было зарегистрировано 83, 7 тыс. изобретений (в США - 82, 9 тыс., в Японии - 62, 4 тыс., в Германии и Великобритании - по 28, 7 тыс.). Формально на нашу долю приходилась четверть всех изобретений в мире. Но валовой показатель не отражает изобретательскую активность страны и мало о чем говорит.

Ситуация выглядит по-иному при учете доли охранных документов, которые выданы иностранным заявителям. По этому показателю судят, насколько страна чувствительна к передовому опыту других государств и поддерживает технологический обмен. Великобритания имела у себя 85% изобретений иностранных авторов, Франция - 66, США - 50, СССР - менее 1%. Мы практически полностью обходились своими изобретениями (что изобретали, тем и пользовались). Если оставить только «домашние» изобретения, получится, что СССР изобретал вдвое больше, чем США.

Низкой была и эффективность внедрения изобретений. Так, по изобретательской активности в области сельского хозяйства наша страна значительно опережала США, но при этом у нас ухудшалось обеспечение населения продовольствием. В мировом экспорте продукции машиностроения доля СССР за 1965-1985 гг. сократилась с 3, 7 до 2, 3% при относительно стабильной доле США в 17%. В 1987 г. по количеству зарегистрированных промышленных образцов СССР уступал всем развитым странам: ФРГ - в 40 раз, Японии - в 20, США - в 2, 8 раза.

Сказанное не умаляет успехов советской научно-технической сферы. Под патронажем государства были достигнуты выдающиеся успехи в военно-технической и космической областях, а также эксклюзивные, поражающие воображение результаты - царь-колокол, царь-пушка, аэропланы «Илья Муромец» и «Максим Горький», водородная супербомба, циклопические гидротехнические сооружения, беспилотный «Буран» и т. п.

За последние 15 лет советского периода индекс цитирования 50 наших ученых в различных фундаментальных и прикладных областях превысил 1000, что свидетельствует об их решающем влиянии на мировые научные направления, которое сравнимо с воздействием работ Нобелевских лауреатов. Но в середине 80-х годов, которые были особенно урожайными на открытия в зарубежных лабораториях, без нашего участия были сделаны такие открытия, как фракталы, фуллерены, квазикристаллы, квантовый эффект Холла, квантовые компьютеры, высокотемпературная сверхпроводимость.

Наша научная общественность забила тревогу, ученые наметили схему науки будущего. Многие их замыслы реализованы: свободный обмен идеями, телекоммуникации и зарубежные поездки, конкурсное финансирование программ, гранты, маленькие компактные институты вместо разросшихся монстров. Но эти позитивные преобразования прошли на фоне разрушительных процессов, которые поставили науку на грань выживания.

В отличие от европейской - так называемой «университетской» - науки, которая существует самостоятельно и независимо в основном за счет совмещения научной деятельности с преподавательской, российская наука родилась и выросла благодаря попечительству государства, на его средства, всецело зависела от него, им же регулировалась. Этот патернализм в одночасье преодолеть невозможно. У российского научного сообщества все еще нет традиций корпоративности и подлинной независимости.

С началом рыночных преобразований в экономике резко сократилось государственное финансирование науки, упал спрос на ее результаты со стороны ВПК и других отраслей. Наука не получает в полном объеме обещанных скудных средств, а те, которые поступают помесячно, доводятся до научных организаций с большим опозданием. К примеру, в бюджете на 1997 г. на поддержку науки было заложено 15, 3 млрд деноминированных рублей, или 2, 9% расходной части вместо 4%, предусмотренных законом «О науке и государственной научно-технической политике» от 23 августа 1996 г.

Для оценки ситуации важен не столько абсолютный объем выделяемых на науку средств, сколько их доля в общем объеме ресурсов страны - во внутреннем валовом продукте (ВВП). Этот показатель отражает объективно складывающийся баланс национального хозяйства. Такие показатели меняются медленно, если не возникает крупных форс-мажорных обстоятельств вроде войны или крупного стихийного бедствия. Каждая десятая или сотая доля процента тут весома из-за величины самого ВВП.

По доле затрат на исследования и разработки Россия отставала от большинства стран «семерки» уже в 1990 г. (при том, что наши космические программы по масштабу не уступали американским). В дальнейшем разрыв увеличился, что красноречиво свидетельствовало о крупном неблагополучии в обществе, разбалансировке его ресурсов. Сравнение общих затрат на науку с затратами на гражданские исследования и разработки показывает, что стартовые позиции для российской науки были крайне невыгодными. В 1990-1991 гг., когда страны «семерки» активно перестраивались на мирный лад, мы тратили на военно-промышленные разработки более половины своих скудных средств. Наш научно-технический потенциал был милитаризован больше, чем у развитых стран.

Национальные затраты на исследования и разработки (общие и гражданские), % ВВП

Примечание. В 1997 г. расходы на финансирование российской науки составили 1, 2% ВВП, в 1998 г. - 0, 7%. В 1998 г. 67, 5% всех затрат на исследования и разработки приходилось на государственный сектор науки, 27, 0 - на предпринимательский, 5, 4 - на научные подразделения вузов, 0, 06% - на частный бесприбыльный научный сектор.

Стратегическим интересам России отвечало бы финансирование на уровне 2-3% ВВП, который характерен для большинства стабильно развивающихся стран. Чем больше страна расходует на исследования и разработки, тем выше уровень ее экономического развития и жизненных стандартов населения. Слабый научно-технический сектор, поглощающий менее 2% ВВП, характерен для стран с сырьевой ориентацией экспорта.

На науку в процентном отношении мы тратим меньше Чили, Румынии и Португалии, а в абсолютном отношении - меньше Чехии, Финляндии и Дании. На одно рабочее место в российской науке израсходовано 1250 долларов, включая все виды платежей. Даже защищенная статья «зарплата» в науке финансируется немногим больше чем наполовину. Положение усугубляется нестабильностью финансирования. Руководителям учреждений и научным менеджерам трудно планировать исследования, так как неизвестно, какие программы будут завтра сокращены.

Это заставляет их прибегать к другим источникам финансирования, например к региональным бюджетам. Из региональных бюджетов поступает до 10% общих расходов на науку. Наиболее активно поддерживают научные исследования и конструкторские разработки Якутия (0, 75% республиканского бюджета), Москва (0, 39%), Башкортостан (0, 3%), Московская область (0, 2%), Санкт-Петербург (0, 1%), Томск (0, 1%), Тыва (0, 04%), Нижний Новгород (0, 03%), Новосибирск (0, 02%). Однако в целом по стране на науку расходуется не более 0, 1% региональных бюджетов.

Региональные власти и органы самоуправления могли бы увеличить свое участие в финансировании исследований и разработок. По оценкам экспертов, для них посильны следующие масштабы косвенной поддержки местных научно-технических организаций: они могут, во-первых, снизить тарифы за энергоресурсы и коммунальные услуги на 50-90%; во-вторых, почти полностью освободить (в части городского бюджета) от налога прибыль, которая направляется на расширение и модернизацию производства; в-третьих, снизить ставки арендной платы за использование земли и зданий на 50-90%.

Регионы и муниципальные образования неохотно финансируют федеральные учреждения, предпочитают поддерживать собственные. Однако в собственности субъектов Федерации находятся всего 186 объектов науки из 4122, в муниципальной собственности - 11. Для увеличения субсидий на уровне местного самоуправления потребуется передать в его ведение значительную часть федеральных объектов. Но многие НИИ и КБ против понижения статуса, ученые предпочтут голодать. Получается: чтобы заслужить право финансировать периферийные организации, региональные и местные власти должны предложить им что-то весьма привлекательное.

В финансировании науки доля бюджетных ассигнований преобладает. Однако сам госбюджет составляет лишь 17% ВВП, а 83% приходится на негосударственный сектор экономики. Проблема в том, как привлечь в науку больше средств из этого сектора. Сейчас доля негосударственного и внебюджетного финансирования составляет менее 10%. Деньги в науку начинают вкладывать, например, приватизированные предприятия. Подобное снижение нагрузки на федеральный бюджет можно только приветствовать.

В конце XX века в развитых странах главным для государства в данной сфере становится создание благоприятного научно-инновационного климата. Доля государства в прямом финансировании фундаментальной и прикладной науки медленно, но неуклонно снижается. Особенность нашей ситуации в том, что эта поддержка относится только к организациям прикладной науки, выполняющим прямые заказы промышленности.

Имущественные отношения в государственном секторе

Государственный сектор в научной сфере по-прежнему доминирует. Поэтому неурегулированные в нем имущественные отношения драматично влияют на обстановку в российской науке. Например, запутанная имущественная ситуация сложилась в академических научных организациях. Закон «О науке и государственной научно-технической политике» не определил организационно-правовую форму академий наук, указав лишь, что они имеют государственный статус, хотя гражданскому законодательству такое понятие неизвестно. На основании признаков, прописанных в законе, типичную государственную академию можно определить как государственное учреждение, что и зафиксировано в уставе Российской Академии наук (РАН). Но учреждение не может представлять собой совокупность самостоятельных юридических лиц, каковыми являются входящие в академии научные организации, организации научного обслуживания и социальной сферы.

Правовая неразбериха имела практические последствия. Исполнительная власть планировала передать в пользование РАН на правах оперативного управления и хозяйственного ведения 650 объектов, находившихся в федеральной собственности. Однако реализация этого плана вступила в противоречие с действовавшим законодательством. Академия выступила с предложением издать специальный указ Президента РФ. Комитет по науке Госдумы начал готовить поправки к закону «О науке и государственной научно-технической политике». Депутаты решили не ограничиваться вопросами аренды и предложили передать в собственность РАН имущество, приобретенное за счет деятельности, разрешенной законом и приносящей доходы, а также полученное в форме дара, пожертвований или по завещанию. Иными словами, любое имущество, переданное в дар РАН (т. е. государству), может быть использовано ею по собственному усмотрению. Речь идет, например, о таких объектах, как дом в Кембридже, завещанный академиком П. Капицей, или старое здание президиума, переданное в дар Академии наук еще при жизни Ленина. Депутаты полагают, что поправки к закону обяжут РАН составить реестр такого имущества, чтобы оно не было разбазарено. Однако в тексте поправок о реестре речь не идет.

Итак, одни предлагают исправить положение с помощью серии подзаконных актов. Другие считают, что они лишь продлят агонию академического монстра, рожденного советским строем и не имеющего аналогов в развитых странах, и видят выход в том, чтобы превратить РАН в общественную структуру, как практикуется в других странах. Новое российское гражданское законодательство позволяет, отказавшись от построения академий наук на принципах единой централизованной системы, организовать их деятельность как ассоциаций научных, научно-технических и вспомогательных организаций и предприятий. Деятельность таких юридических лиц регулируется Гражданским кодексом и законом «О некоммерческих организациях» от 12 января 1996 г. Наделение РАН статусом ассоциации снимает проблему субъекта права собственности на имущество самой Академии и входящих в нее организаций. Подобная правовая форма приемлема для Академии наук еще и потому, что в соответствии с гражданским законодательством юридические лица, входящие в ассоциацию (союз), при объединении сохраняют юридическую самостоятельность.

Большинство спорных ситуаций в научной сфере связано с отсутствием четких критериев разделения прав на государственную и муниципальную собственность. Нередко муниципальные органы издают распоряжения (вплоть до приватизации), касающиеся объектов федеральной собственности. С отменой закона «О собственности» и принятием Гражданского кодекса положение улучшилось, хотя недоразумения сохраняются. К примеру, важный источник доходов научных учреждений - сдача зданий в аренду. В соответствии с постановлением правительства «О предоставлении государственным научным организациям права сдачи относящегося к федеральной собственности имущества в краткосрочную аренду» от 27 марта 1997 г. № 342 научные организации вправе сдавать в краткосрочную (до одного года) аренду без права выкупа неиспользуемое имущество, относящееся к федеральной собственности. По схеме чиновников 30% доходов от аренды должно получать государство, 70% - научные организации. Но в правительстве нет единой точки зрения по этому вопросу. Минфин в письме «Об использовании доходов от сдачи в аренду имущества, относящегося к федеральной собственности» от 28 мая 1997 г. № 12-4/2 потребовал, чтобы все средства от аренды направлялись в федеральный бюджет. Теперь в себестоимость наукоемкой продукции приходится включать расходы на поддержание инфраструктуры, сдача в аренду которой убыточна.

Таким образом, налицо имущественные перекосы - от фактической передачи собственности государственным учреждениям, поддерживаемым за счет бюджета, до отчуждения имущественных прав у хозрасчетных предприятий. Что предпринять в такой ситуации? Механизм стимулирования научной деятельности с использованием имущественных отношений в научных организациях не нов. Его применил Президент США Ф. Рузвельт в период Великой депрессии. Не имея возможности дать реальные деньги на спасение американской науки и образования, он предоставил право американским университетам распоряжаться закрепленным за ними федеральным имуществом и использовать соответствующие средства на их уставную деятельность. Сегодня американские университеты - стабильные и богатые научные учреждения.

В России для эффективного использования имущественных отношений необходимо, во-первых, устранить указанные нормативные противоречия; во-вторых, обеспечить эффективный общественный контроль за расходованием средств, выручаемых от аренды в интересах саморазвития организации.

Государственные научно-технические программы

В 1992 г. государство объявило о начале селективной поддержки науки в качестве альтернативы привычному и традиционному отраслевому распределению денег на исследования и разработки. Наиболее последовательным сторонником перехода от финансирования «вывесок» к финансированию программ был Б. Салтыков, министр науки и технической политики в 1992-1996 гг. Его стараниями селективная поддержка приобрела форму государственных научно-технических программ. По замыслу, нужно было предоставить свободу действий лидерам перспективных научных направлений при повышении их ответственности за результаты проектов. В идеале успех такой формы поддержки, хорошо зарекомендовавшей себя в стабильных условиях Запада, позволил бы развернуть в России независимые исследовательские лаборатории, финансируемые напрямую из бюджета.

В 1993 г. было 38 программ, в 1994 г. - 41, в дальнейшем их число то возрастало, то уменьшалось. Постепенно среди них увеличилась доля фундаментальных программ, что стало реакцией на сокращение финансирования: в 1995 г. было получено 162 млрд старых рублей (план - 483 млрд), в 1996 г. - 118 млрд (343 млрд). Сворачивались проекты, связанные с опытно-конструкторскими работами, разработками и выпуском опытных партий продукции.

В 1996 г. была заявлена единая федеральная целевая научно-техническая программа «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития науки и техники гражданского назначения на 1996-2000 годы». В нее вошли 8 приоритетных направлений, опиравшихся на 39 подпрограмм. Выполнялись 3, 7 тыс. проектов. Соисполнителями программы стали 1118 организаций, представлявших 61 субъект Федерации. По многим субъектам РФ финансирование было символическим. Так, в 1996 г. из 343 млрд старых рублей для организаций Москвы было запланировано 200 млрд, Московской области - 45 млрд, Санкт-Петербурга - 41 млрд, Калининградской и Вологодской областей - по 4 млн, Карелии - 3 млн.

Успех такой программно-целевой поддержки науки был лишь частичным. Не удалось решить главную задачу - обеспечить научному руководителю программы (подпрограммы) возможность планировать работу как своей лаборатории, так и соисполнителей на один-два года вперед. Одна причина - в нестабильности финансирования. Если научный сотрудник лишь треть года финансируется по собственной программе, то остальное время он вынужден искать другие источники, в том числе работать для ведомства, от опеки которого его мечтали освободить. Другая причина - в опережающем росте цен на энергоносители и коммунальные услуги. Высокие тарифы и цены задавили НИИ и КБ. Мировая наука не знает примеров успешной продолжительной работы по целевым научным проектам на предприятиях-должниках, находящихся на грани банкротства. Средства, с таким трудом выделяемые государством, редко доходят до научных коллективов. Они изымаются на отопление полупустых лабораторий, аудиторий и цехов.

При выполнении проектов из года в год происходит одно и то же: первоначальная смета проекта искажается, почти вся дошедшая до коллектива сумма расходуется на зарплату. Из сметы фактически исчезают затраты на приобретение оборудования, материалов, реактивов. С января 1998 г. бюджетные суммы перечисляются по отдельным статьям (зарплата, налоги и т. д.). Это еще больше сужает поле для маневра в руководстве исследованиями и их планировании. Приходится учиться жить сегодняшним днем. Поскольку каждую из подпрограмм возглавляет ученый крупного академического ранга, федеральная программа по сути выродилась в дополнительное и малоэффективное финансирование все тех же «вывесок» - российских академий.

Селективная поддержка науки и технологий в форме долгосрочных целевых программ требует создания отлаженного экономического механизма, которого пока нет. Доверие к таким программам со стороны научного сообщества невелико и потому, что слаба их связь с международными программами, а характер недостаточно конкурсный.

Некоторые специалисты предлагают перейти на финансирование всех проектов исключительно по итогам конкурса, а роль судей, способных из тысяч проектов выбрать действительно нужные для страны, они готовы доверить только РАН.

Другие считают такой подход неудачным, учитывая келейный характер принятия академических решений, и, в свою очередь, предлагают вернуться к идее масштабной программно-целевой поддержки науки, когда государство будет выполнять свои обязательства по финансированию программ и когда наберет силу экспертиза дорогих проектов. Сейчас в российских научных фондах отрабатывается технология экспертизы малых и средних (до 150 тыс. рублей) проектов. Накопленный опыт можно будет применять и в оценке более масштабных программ. Пока же целесообразно оценить результаты, полученные за пять лет выполнения программ, оставив для гарантированной поддержки 5-6 наиболее результативных. А суммы (по оценкам, 200 млн рублей ежегодно), сэкономленные благодаря столь основательному сокращению количества программ, уместно направить на укрепление бюджетных фондов, дающих гранты, или на развитие информационной инфраструктуры научной сферы.

Государственные научно-технические программы служат для скромной поддержки в основном академических учреждений. Для отраслевой науки существует программа поддержки государственных научных центров (ГНЦ). В соответствии с Указом Президента РФ «О государственных научных центрах Российской Федерации» от 22 июня 1993 г. № 939 статус такого центра может присваиваться предприятиям, учреждениям и организациям науки, а также вузам, имеющим уникальное опытно-экспериментальное оборудование и высококвалифицированные кадры, результаты научных исследований которых получили международное признание.

Создание ГНЦ стало еще одним звеном идеи о селективной поддержке научных отраслей. Из более 4 тыс. научных учреждений решено было выделить несколько десятков ключевых. Была разработана процедура отбора, экспертизы и утверждения ГНЦ. Решением правительства статус ГНЦ присваивается на два года для поддержки фундаментальных и прикладных исследований. Сейчас таких центров более 50, есть они практически во всех сферах - в авиа- и судостроении, ядерной физике, машиностроении, металлургии, биологии, медицине, сельском хозяйстве, строительстве и радиотехнике.

Финансируются ГНЦ в рамках долгосрочных приоритетов научно-технического развития с гарантированным объемом около 30% потребностей организации. Но в полном объеме они не финансировались никогда. Так, из запланированных на 1997 г. 694 млн новых рублей ГНЦ получили меньше половины. Остальные средства поступают по договорам, в том числе по ведомственной подчиненности. Сегодня ситуация в ГНЦ не намного лучше, чем в других организациях научной сферы, поскольку 90% из них работали на оборонный заказ, ныне сократившийся в 100 раз. Такие потери статус ГНЦ не компенсирует. Вместе с тем есть примеры успешно работающих ГНЦ: в основном это организации на базе вузов (в них решена проблема с притоком молодежи, налажено сотрудничество с зарубежными партнерами) и организации химического профиля, нашедшие свое место на рынке лекарственных препаратов и медицинских услуг.

Сама идея ГНЦ неплохая, проблема заключается в их больших размерах. В некоторых центрах более 5 тыс. работников, и далеко не все трудятся эффективно. Поскольку центры существенно различаются, для повышения эффективности деятельности к их реформированию предлагается подходить дифференцированно - от акционирования ГНЦ до включения в финансово-промышленные группы и вновь создаваемые федеральные центры науки и высоких технологий. Однако это процесс длительный. Уже сегодня было бы уместно финансировать в основном поддержание уникального оборудования ГНЦ, капитальное строительство, укрепление материально-технической базы и информационной инфраструктуры (библиотеки, телекоммуникации).

К началу 90-х годов российская наука практически не имела опыта конкурсного отбора проектов. Реалиями этого десятилетия стали ведомственные конкурсы, тендеры, а также гранты, присуждаемые отечественными и зарубежными фондами. Часть средств на исследования и разработки министерства распределяют на конкурсной основе, руководствуясь Указом Президента РФ «О первоочередных мерах по предотвращению коррупции и сокращению бюджетных расходов при организации закупки продукции для государственных нужд» от 8 апреля 1997 г. № 305. Однако из-за отсутствия гласной внутриведомственной экспертизы конкурсы не изменили ситуацию. За редким исключением они лишь прикрывают традиционную схему распределения средств в пользу «своих» организаций.

Более эффективно отбираются проекты для финансирования на возвратной основе, которое проводят фонды поддержки инновационной деятельности. Среди них наиболее известны Фонд содействия малым предприятиям научно-технической сферы и Российский фонд технологического развития. Поскольку речь идет о возврате крупных сумм, эксперты работают с заявителем напрямую, придирчиво изучая бизнес-план и другие документы. В результате 70% средств возвращается в эти фонды, что является хорошим показателем.

Указ Президента РФ № 305 в большей степени регулирует тендеры, в которых участвуют заказчик и поставщики-претенденты. Российские организации выступали до сих пор, как правило, в роли заказчика. Имеющийся опыт связан с покупками компьютерной техники и программного обеспечения у зарубежных фирм по кредитам Всемирного банка. В 1996 г. Министерство науки и технической политики объявило о начале государственных торгов (тендеров) в области перспективных разработок. Впервые на федеральном уровне в научно-технической сфере внедряется контрактный механизм, где российские организации выступают в качестве потенциальных поставщиков. Особенность тендера в том, что исполнители выбираются на конкурсной основе для выполнения конкретных, наиболее важных для государства проектов. При этом поддерживаются лучшие исполнители, а не проекты. В этом смысле тендеры противоположны грантам, где конкурсная комиссия не задает тематику заранее, инициатива принадлежит автору проекта.

Еще рано подводить итоги первого опыта тендеров в российской науке. На ведомственных конкурсах и тендерах может негативно отразиться закрытость конкурсных комиссий и традиционный произвол при принятии решений. Эксперты уже делят тендеры на «зарубежные», проводимые Всемирным банком или Международным банком реконструкции и развития, и чисто «российские». Если первые довольно открытые, по ним можно получить необходимую информацию, то среди российских попадаются чрезвычайно закрытые, когда неизвестны ни предполагаемая стоимость, ни критерии, ни даже проблема, которую надо решить. Устроители тендера порой заранее знают, кто его выиграет.

Некоторые российские фонды, заложившие основы грантовой системы, действуют более успешно за счет отлаженной и регламентированной системы принятия решений. В 1992 г. для конкурсного финансирования работ в области фундаментальной науки был учрежден вневедомственный Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ). Правительство и Российская Академия наук опирались на опыт зарубежных стран, где различные государственные и частные фонды успешно работают на протяжении десятилетий. Основной моделью послужил Национальный научный фонд (ННФ) США, действующий с 1950 г.

РФФИ финансирует научную деятельность по принципиально новой форме. Тематика научной работы заранее не задается. Средства РФФИ образуются за счет фиксированного процента отчислений от общей суммы государственных расходов на науку, указанной в бюджете (первоначально 3%, а с 1994 г. - 4%). Эти средства предназначены для грантов исследовательским коллективам и отдельным ученым на проведение перспективных исследований (60% средств), для субсидий на поддержание исследовательской инфраструктуры научной организации (20%), для финансирования информационно-издательской деятельности в науке (7, 6%), для стипендий отдельным ученым и оплаты расходов на проведение лекций и семинаров.

За прошедшие годы РФФИ провел пять крупных конкурсов инициативных проектов по всем разделам естественных и гуманитарных наук, в результате поддержку получили 16, 5 тыс. научных и издательских проектов. В работе над проектами участвуют более 95 тыс. ученых из 1, 2 тыс. научных организаций страны. Организована закупка уникальных научных приборов и вычислительной техники. За 1993-1996 гг. при поддержке фонда прошли около 1000 всероссийских и международных конференций, более 2, 7 тыс. наших ученых смогли выехать в зарубежные научные командировки. На средства РФФИ издано более 300 научных монографий и поддержаны 123 научных журнала. За пять лет рассмотрено около 90 тыс. заявок.

РФФИ проводит и благотворительные акции. Например, в 1996 г. выделенные фондом 100 млн старых рублей спасли от закрытия единственную в мире нейтринную установку в Институте физики высоких энергий, строительство которой обошлось государству в 100 млрд рублей. В Институте приматологии РАН (Адлер) обезьяний питомник, вывезенный из Сухуми, продолжает работать благодаря финансированию от РФФИ. Поддержка фонда позволила спасти Полярную космогеофизическую станцию в Тикси, собрать уникальные материалы о шикотанском и нефтегорском землетрясениях и об извержении Карымского вулкана.

Значение РФФИ не только и не столько финансовое. Суммы, поступающие к исследователям, небольшие и имеют скорее знаковый характер. Ученые ценят этот фонд за опыт научных конкурсов, создание атмосферы общественного контроля за расходованием средств через разветвленную систему экспертных советов с квалифицированными экспертами и информационное обеспечение конкурсов и работ по проектам. РФФИ использует удачный механизм доведения денег до конечного исполнителя. Ежегодно заключается жесткое тройственное соглашение «фонд - исполнитель - научное учреждение». Установлена фиксированная доля накладных расходов - не более 20%. Если учреждение нарушает права исполнителя, РФФИ принимает суровые меры.

Экспертные советы состоят из признанных, активно работающих ученых - авторитетных специалистов в своих областях фундаментальных знаний. Этим положением, отраженным в уставе РФФИ, закреплена главенствующая роль научного сообщества в принятии решений в профессионально сложной и не поддающейся нормативным, количественным оценкам научной деятельности. В многоэтапной экспертизе участвуют более 2000 ученых-экспертов из различных ведомств и регионов.

Зависимый от средств бюджета РФФИ не гарантирует стабильное финансирование проектов-победителей. Получив уведомление о запланированной на данный год сумме, исследователь привычно умножает ее на «коэффициент правдоподобия» - в лучшем случае на 0, 6. Но, поскольку фонд уже приобрел авторитет, достаточный для того, чтобы привлекать средства и из внебюджетных источников, ему по силам довести «коэффициент правдоподобия» до 1. Сегодня аппарат фонда состоит в основном из энтузиастов, знакомых с научной деятельностью не понаслышке. Однако в будущем РФФИ в силу естественного монополизма рискует стать бюрократической структурой, своеобразным Министерством грантов.

Число новых российских фондов растет. В 1995 г. выделился из РФФИ и стал самостоятельным Российский гуманитарный научный фонд (РГНФ), ориентированный на поддержку фундаментальных исследований в области гуманитарных и общественных наук. РГНФ опирается на принципы и методику, детально проработанные в РФФИ. В том же 1995 г. в Нижнем Новгороде создан Международный центр-фонд перспективных исследований, а в 1997 г. в Новосибирске - Международный благотворительный научный фонд имени Замараева. Однако эти фонды пока не могут конкурировать с РФФИ. Удельный вес всех фондов, распределяющих ассигнования на конкурсных началах, не превышает 5% общего бюджета науки. Задача правительства - используя налоговые льготы, стимулировать коммерческие организации к созданию и развитию разветвленной системы фондов-конкурентов.

Зарубежные фонды и международные программы

Серьезную финансовую поддержку российской науке оказывают зарубежные фонды и международные программы - ежегодно 150-200 млн долларов. Начало положено Международным научным фондом, созданным американским финансистом Дж. Соросом (бюджет фонда 100 млн долларов). В 1992 г. в Москве были открыты представительства фонда МакАртуров, программы Фулбрайт. Среди зарубежных фондов наиболее широко представлены американские, среди европейских научных программ известны ИНТАС, Коперникус.

Благодаря зарубежным фондам стали достоянием общественности новые веяния в организации научной деятельности. Так, в 1993 г. Международный научный фонд продемонстрировал неожиданную для многих россиян возможность в сжатые сроки выявить лучших ученых, не прибегая к громоздкой экспертизе. В основу конкурса среди ученых СНГ на получение единовременной поддержки было положено требование к соискателям предъявить три относительно свежие научные статьи, опубликованные в солидных научных журналах, - минимальное требование, которое можно предъявить к активно работающему ученому. Солидный журнал от несолидного отличается высоким уровнем импакт-фактора (показатель, характеризующий интерес научного сообщества к данному изданию).

Поразительно малым оказалось число активно работающих ученых во всех сферах естественных наук - 30 тыс. в СНГ, хотя по официальным данным в том году численность работников научно-технической сферы достигла 1, 4 млн человек. Ученые, открывшие этот новый для них показатель, пожалели, что не стремились публиковать свои результаты. Единовременную поддержку от фонда получили 25 тыс. ученых - в основном российских.

В 1994 г. Международный научный фонд проводил сразу две крупные программы: финансирования долгосрочных исследований в области естественных наук и поддержки гуманитариев - это был «пик» активности зарубежных программ.

В 1996-1997 гг. зарубежные фонды перешли от программ, связанных с поддержкой собственно исследований, к программам развития научной инфраструктуры - телекоммуникационных проектов, поддержки журналов и библиотек, конкурсам на разработку учебников. В финансировании самих исследований усилилась селективная поддержка отдельных направлений, категорий научных работников и преподавателей. Наиболее активно поддерживаются гуманитарные науки и экология (институт «Открытое общество», АЙРЕКС, АСПРЯЛ, программа Фулбрайт), социально-ориентированные исследования (Московский научный фонд, Фонд Форда, Фонд МакАртуров), исследования прикладной направленности в области естественных и технических наук (Коперникус, Фонд гражданских исследований и разработок). Существуют программы помощи молодым исследователям, преподавателям вузов, аспирантам и студентам (Международная Соросовская программа образования в области точных наук), а также научным школам (институт «Открытое общество»).

За эту помощь приходится платить высокую цену. В начале 90-х годов действительно нужны были экстренные меры, но затянувшийся благотворительный процесс поставил наших ученых в унизительное положение «вечных нищих». На Западе появились резкие критические статьи, и рассчитывать на бесконечное финансирование со стороны зарубежных фондов становится аморальным. Да и российская научная общественность неодинаково оценивает роль фондов. Негативно настроенные ученые считают, что они созданы не столько для поддержки российской науки, сколько для заимствования наиболее перспективных направлений, вербовки наших ученых для работы на себя.

В последние годы сотрудничество по проектам зарубежных фондов стало более равноправным, так как российская сторона вносит средства для совместных исследований. Были объявлены конкурсы РФФИ-ИНТАС и РГНФ-ИНТАС. Их бюджет составил около 900 тыс. экю. Началась совместная программа РФФИ и Немецкого научного общества, в которой каждая сторона оплачивает расходы на своей территории. Этот путь более перспективен. России потребуются долевые финансовые средства для перехода к стабильному сотрудничеству в специализированных международных программах.

Российские организации работают и по прямым договорам и контрактам, участвуют в комплексных международных программах. По оценкам, в бюджете типичной научной организации поступления от зарубежных контрактов составляют 10% (столько же наука имеет от наших предприятий). От безысходности наши ученые часто идут на безусловную передачу ноу-хау зарубежному партнеру.

В рыночных условиях приватизация части организаций научно-технической сферы стала неизбежной, так как больше нет возможности содержать за счет бюджета всю науку. Есть и более глубокая причина - реорганизация государственных научных учреждений нужна для создания частного, независимого сектора науки. Приватизация - начало такой реорганизации. Узаконил приватизацию Указ Президента РФ «Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий, добровольных объединений государственных предприятий в акционерные общества» от 1 июля 1992 г.

Однако сначала идея акционирования, не подкрепленная правовой базой, многим показалась спорной. На дивиденды (основной стимул акционерной деятельности) рассчитывать не приходилось. Зарубежные аналоги наших НИИ и НПО - прикладные институты, выполняющие исследования по договорам с государственными структурами и частными фирмами, имеют статус некоммерческих. Заниматься даже прикладными исследованиями невыгодно, потому что эта сфера имеет низкую рентабельность.

Первым результатом приватизации стало перепрофилирование многих научных учреждений и предприятий. Ученые, техники и инженеры увольнялись в массовом порядке. Еще одной реакцией на акционирование стало дробление организаций. Подразделения, способные производить конечную научно-техническую продукцию и услуги, стали выделяться и выживать поодиночке. Началось образование малых предприятий и обществ с ограниченной ответственностью. Вначале эти структуры давали прибыль, потому что использовали обширные научные заделы 5-10-летней давности.

Допустим, малое предприятие, продав одну-две разработки, встало на ноги, платит налоги. Но этот успех не имеет ничего общего с его научными достижениями. Успешно работающая научная организация вынуждена расходовать немалые средства на исследования и разработки, активно обновлять интеллектуальный потенциал (статьи, патенты, лицензии). Далеко не каждой малой организации это по силам. Возможный выход - в методическом руководстве со стороны крупной научной государственной структуры. Так, Фонд содействия малым предприятиям научно-технической сферы, предоставляющий кредиты организациям малого научного бизнеса, не требует возврата процентов по кредитам при условии, что сэкономленные средства передаются «материнским» НИИ и КБ на развитие исследований и разработок.

Первая волна приватизации оказалась поспешной кампанейщиной. Были затронуты малые и средние предприятия. К середине 1994 г. были приватизированы 25% всех российских научно-технических объектов. Затем процесс замедлился. В 1996 г. государственными оставались 73% организаций, смешанной формы собственности - 19%, частными стали 7%. До 96% докторов и 91% кандидатов наук предпочитают работать в государственных организациях.

Постановление правительства «О реформе предприятий и иных коммерческих организаций» от 30 октября 1997 г. № 1373 требует ускорения приватизации. Теперь будут затронуты крупные НИИ и КБ. Главное - не допустить ошибок первого этапа, которые могут поставить крест на российской прикладной науке, поскольку, как показал опыт, исследованиями и разработками многие из новых организаций мало интересуются. Непрофильные виды деятельности развиваются в них еще быстрее, чем в «материнских» НИИ и НПО. Даже 51% участия государства в акциях предприятия или учреждения не гарантирует сохранения научного профиля деятельности. Способы вытеснения государства (скажем, используя долги по энергоносителям и коммунальным услугам) хорошо известны.

Правовая база для создания научных учреждений разных организационно-правовых форм и форм собственности заложена Гражданским кодексом, законами «Об акционерных обществах» и «О некоммерческих организациях». В Гражданском кодексе предусмотрены две организационно-правовые формы - коммерческие и некоммерческие организации. Первые целью своей деятельности ставят извлечение и распределение прибыли. Это хозяйственные товарищества, акционерные общества, производственные кооперативы.

Некоммерческие организации не ставят цель извлечение прибыли, полученную же прибыль они не имеют право распределять, а должны направлять на уставные цели. Это фонды, общественные и религиозные организации, некоммерческие партнерства, учреждения, автономные организации, объединения юридических лиц (ассоциации и союзы).

В соответствии с действующим законодательством приватизированные организации научно-технической сферы и субъекты малого научно-технического предпринимательства должны быть коммерческими организациями. На них не должны распространяться никакие льготы и меры государственной финансовой поддержки. Они, скорее всего, смогут заниматься прикладными научными исследованиями, техническими и технологическими разработками, инновационной и вспомогательной обслуживающей деятельностью (информационное, материально-техническое обеспечение и т. п.).

Фундаментальные и поисковые исследования возможны лишь на некоммерческой основе - в учреждениях или автономных некоммерческих организациях. Для научных организаций, которые способны существовать за счет выполнения исследований по договорам, наиболее перспективен второй вариант.

Автономная некоммерческая организация - новая организационно-правовая форма, когда учредитель создает организацию, утверждает ее устав, наделяет ее имуществом, но сам теряет права на это имущество. Он контролирует деятельность организации, но не несет ответственности по ее обязательствам. Имущество и средства находятся в собственности организации, пополняются регулярными или единовременными поступлениями от учредителя, добровольными имущественными взносами и пожертвованиями, выручкой от реализации произведенных товаров, работ и услуг, а также (в отличие от учреждения) дивидендами и процентами, получаемыми по ценным бумагам и вкладам, доходами от собственности и другими незапрещенными поступлениями.

В соответствии с законом «О некоммерческих организациях» государство вправе предоставлять таким организациям льготы по уплате налогов, таможенных сборов, иных платежей, освобождать от платы за пользование государственным или муниципальным имуществом, а также предоставлять спонсорам льготы по уплате налогов.

Добровольное преобразование заинтересованных научно-технических организаций из государственных учреждений в автономные некоммерческие организации положительно повлияло бы на структуру науки. Однако препятствием является формулировка в законе, предусматривающая преобразование в некоммерческую организацию только через ликвидацию. Поэтому в России до сих пор нет примеров успешно работающих институтов такой формы. С принятием поправки к закону можно ожидать успешного развития и в нашей стране негосударственной науки.

В первые годы реформ резко сократилась численность занятых в науке и научном обслуживании: 1990 г. - 1943 тыс., 1991 г. - 1677 тыс., 1996 г. - 991 тыс., 1997 г. - 946 тыс. Одна из причин - низкая зарплата и, как следствие, резкое снижение уровня жизни. Зарплата ученого высокой квалификации в среднем в 10 раз меньше, чем банковского служащего. В 1994 г. по уровню зарплаты наука находилась на 14-м, предпоследнем месте. А, к примеру, в США зарплата начинающего ученого превышает средний уровень по стране в 1, 5-2 раза. Даже в относительно бедных странах, развивающихся не на словах, а на деле, науку относят к реальным приоритетам.

Некоторые аналитики и такую численность российских научных работников считают избыточной, предлагают довести ее до 200-300 тыс. в соответствии с возможностями бюджета, обеспечив им высокие заработки и стимулы к научной работе. Другие возражают: «техника» столь массового увольнения не отработана, ведь речь идет о судьбе более 600 тыс. человек. Предположим, в результате сокращения уволят лишь 200 тыс. человек, средняя зарплата которых 500 рублей. Выходные пособия этим людям обойдутся бюджету в 300 млн, т. е. столько же, сколько финансирование целевой программы Миннауки. Не стоит забывать и о десятикратном численном перевесе ученых у соседа-конкурента - Китая.

Обостряется также проблема старения научнотехнических кадров, что является следствием, с одной стороны, быстрого роста численности ученых и инженеров в 60-х и начале 70-х годов, с другой - сокращением притока свежих сил, особенно в технические отрасли. Это не сулит ничего хорошего для экономики, страдающей дефицитом технологического прогресса. С 1992 г. число выпускников аспирантуры сокращается ежегодно на 10%. При сохранении нынешних тенденций средний возраст специалиста в научно-технической отрасли приблизится в конце века к 55 годам. Это грозит катастрофой, в частности для российской отраслевой науки, определяющей развитие высоких технологий.

Возрастная структура научных кадров в 1995 г., %

При распределении средств нельзя не учитывать особенность ситуации в научных учреждениях. Научное сообщество в целом и научная элита неоднородны. Властную, обладающую формальными рычагами влияния элиту составляют администраторы, руководители научных организаций. К творческой части относятся добытчики знаний, организаторы исследований, влияние которых не столь явно, но научное сообщество его ощущает и с ним считается.

Противостояние этих элитных групп, более заметно выраженное в фундаментальной науке, менее заметно - в образовательных и научно-прикладных организациях, породило многие беды. В прежние годы цели этих групп были близки, очевидна была взаимозависимость ученых и администраторов, в основе которой лежала персональная ответственность руководителя исследовательского учреждения за каждую научную тему. В начале 90-х годов их пути стали расходиться, многолетняя связка «руководитель - коллектив» распалась. В институтах частыми стали конфликты по поводу выбора тематики, расстановки кадров, подключения к Интернету, покупки приборов и др. Хронически проигрывающая в этих конфликтах творческая элита уходит в политику, бизнес, уезжает работать в зарубежные лаборатории.

Сохранится институт или нет - во многом зависит от доброй воли, желания директора сохранить научное лицо или научную вывеску (что обеспечивает налоговые льготы), а также от определенной инерции. Поэтому в институтах числятся ученые, несколько лет находящиеся в отпуске за свой счет. Они бросили науку вообще или трудоустроились за рубежом.

Похоже, сформировался новый образ научного работника. Это человек в финансовом отношении свободный от руководства института, более или менее регулярно посещающий основное место работы для бескорыстных занятий любимым делом и обсуждений научных проблем с коллегами. Эффективна ли такая деятельность? Неутешительный ответ диктует тревожная тенденция: уровень коллективности исследований упал ниже допустимого предела. Практически каждый ученый спасается в одиночку, хотя при этом он может участвовать сразу в нескольких проектах. Поскольку участники проекта могут неделями не встречаться, такая работа неэффективна. Это может быть хорошо для подготовки обзоров, реализации ранее не публиковавшихся заделов, но не для получения новых масштабных результатов. По контрасту с вахтовыми методами научной работы (экспедиции, обсерватории, некоторые конференции), требующими высокой круглосуточной самоотдачи, этот стиль исследований следует назвать «антивахтовым». В большей степени такой «болезнью» поражены научные учреждения крупных городов.

Аналитики считают, что попытка улучшить организацию исследовательской работы путем прямого финансирования отдельных подразделений по примеру американских университетских лабораторий в нашей ситуации приведет к новому витку конфронтации. Ни один современный грант не позволит небольшому коллективу взять на себя оплату коммунальных расходов. Лаборатории, которые имеют пользующиеся спросом разработки, уже давно преобразовались в малые научные фирмы.

Радикальное решение проблемы противостояния элит выходит за рамки реформы лишь научной сферы. Высказывается надежда, что это решение будет найдено в начале следующего века, с приходом нового поколения ученых и администраторов, при наличии соответствующих экономических условий. Сегодня нужно справиться с более скромной задачей - восстановить солидарную ответственность ведущих работников научной организации за ее судьбу. Основой может служить постановление правительства «О государственной аккредитации научных организаций», в соответствии с которым в уставе организации должен быть предусмотрен ученый (научный, технический, научно-технический) совет как один из органов управления.

Однако роль совета, к сожалению, недетализированна. Пока ученые советы играют номинальную роль, собираются нерегулярно. Необходимо разработать «Типовое положение об ученых советах», которое наделило бы их полномочиями решать финансовые, кадровые и другие важные вопросы. Посты руководителя организации и председателя ученого совета совмещать не следует. Логично предположить, что ученые советы «обрастут» рабочими группами и комиссиями по отдельным проблемам.

Обсуждается еще один прием, который напомнит всем сотрудникам (от лаборанта до директора) об их правах и обязанностях перед организацией. Речь идет о переходе на контрактную систему найма, но это прежде всего вопрос зарплаты.

Единая тарифная сетка (ЕТС) по-прежнему является основой организации оплаты труда ученых и инженеров. «Косметические» реформы в этой области сводятся преимущественно к упорядочиванию разрядов ЕТС, введению поправочных коэффициентов. В результате изменений ЕТС, например, в 1995 г. реальные доходы ученых упали на 25%.

Сегодня Миннауки вводит понятие «надтарифная часть оплаты труда». Эта надбавка должна формироваться за счет, во-первых, оплаты исследований и разработок, выполненных по госзаказу на конкурсной основе; во-вторых, других источников; в-третьих, оказания научно-технических услуг. Эта часть зарплаты - прямое следствие деятельности организации на рынке научно-технической продукции и услуг. Она предназначена для стимулирования повышения производительности труда в науке и качества научно-технической продукции и услуг. В рамках надтарифной части оплаты труда можно разрешить научному учреждению устанавливать доплаты за ученые звания «профессор», «доцент», «старший научный сотрудник» и ученые степени. Предполагается вводить надбавки за почетные звания (заслуженный деятель науки, заслуженный изобретатель, заслуженный геолог и т. д.).

При этом администрация по-прежнему сможет устанавливать индивидуальные надбавки в процентах к окладу по ЕТС, в котором учитываются отраслевые повышающие коэффициенты без ограничения верхнего предела. Даже при скромных надбавках расходы на оплату труда в государственных научных учреждениях вырастут на 70% (что обойдется в целом по стране в 2, 1 млрд рублей).

Насколько перспективен такой подход? Социологические обследования показывают, что выплаты по единой тарифной сетке не играют существенной роли в структуре реальных доходов научно-технических работников. Большинство ученых даже не знает, какой должна быть их месячная зарплата. Интерес к зарплате невелик, так как люди устали волноваться из-за мизерных сумм. Положенные надбавки за степень практически нигде не выплачиваются. Более того, получение ученым гранта РФФИ иногда является основанием для дирекции лишить его бюджетного финансирования. Доходы персонала, который обеспечивает отношения института с арендаторами, существенно превышают официальные заработки ученых. Поэтому надеяться лишь на дальнейшие корректировки ЕТС наивно, если централизованное финансирование сохранится в нынешней форме.

Более перспективным представляется заключение временного договора-контракта с научным работником на период выполнения им конкретного задания или на все время работы в данной организации (статья 15 КЗОТ). В контракте должны быть четко оговорены права и обязанности сотрудника, в том числе право использования интеллектуальной собственности, вопросы вторичной занятости и миграции, объемы выполняемой работы. Контракт позволит устанавливать особые условия оплаты труда для наиболее активных ученых и специалистов высшей научной квалификации, для творческой элиты. Их можно выявить с помощью индекса цитирования, импакт-фактора и др. Контракт поможет сократить «утечку умов».

Проблема «утечки умов» была наиболее модной темой в начале 90-х годов. Со временем выяснилось, что уехавшие за границу ученые составляют небольшую долю от оставшихся в России, но забросивших науку. Интерес к проблеме угас. Однако к 1995 г. заявило о себе заслуживающее внимание явление - российская научная диаспора, сообщество русскоязычных ученых, продолжающих активные научные исследования за рубежом, решающих сходные проблемы адаптации к новым условиям, стремящихся поддерживать отношения друг с другом и с оставшимися на родине коллегами. За последние четыре года через диаспору прошли, по оценкам, 30-40 тыс. человек.

Аналитики сходятся во мнении, что «материнская» (отечественная) наука не должна заигрывать с этими учеными или заманивать их домой, взывая к патриотическим чувствам. Обсуждаются предложения создать эксклюзивные условия для возвращающихся. Правда, без ответа остается вопрос - какую интересную научную проблему, адекватную затратам, разумно предложить ученым-репатриантам?

Общепринятая мировая практика - привлекать к реализации конкретных научных программ зарубежных соотечественников. Важно не столько то, где физически пребывает научный работник, сколько готов ли он продуктивно участвовать в совместных программах. Понятно, что готовность тех, кто уехал с грузом обид или беспокойства за судьбу своих близких, будет минимальной.

Неосведомленность специалистов о том, что происходит в интересующих их областях, оборачивается большими издержками. Работы дублируются, скудные средства, выделяемые науке, направляются на уже решенные задачи, не оправдываются надежды на принципиально новые и эффективные результаты исследований и разработок.

Вынужденная автаркия отечественной науки и ее изоляция от мировой, слабое информационное обеспечение, построенное на неизбежно запаздывающей системе «вторичной информации», также относятся к печальному наследию советского периода. Отсутствие финансов в российской науке усугубляет ситуацию. Например, объем ежегодного комплектования крупнейших научных библиотек сократился за последние 5 лет с 4 до 2 млн единиц, а доля поступлений в Россию из мирового потока «документированных знаний» - с 40 до 20%. Для ученых РАН закупается не более 5% зарубежных изданий, академические научные библиотеки выписывают в 10 раз меньше наименований научно-технических журналов по сравнению с 1991 г. В региональных библиотеках и центрах научно-технической информации положение и того хуже.

Крупнейшие информационные центры сворачивают свою деятельность. Лишенные должной государственной поддержки, они пытаются издавать реферативные журналы и информационные сборники в электронной форме на коммерческой основе. В результате реферативный журнал ВИНИТИ потерял всех частных подписчиков и 80% организаций. Перестали выпускаться подборки зарубежных патентов. То, что сейчас разрушается, придется восстанавливать с гораздо большим трудом и затратами. Воссоздание информационной инфраструктуры науки - процесс длительный и дорогостоящий.

В развитых странах давно убедились, что распространение информации в интересах научных и технических специалистов коммерческого успеха не приносит, документированные знания распространяются на бесприбыльной основе. Используя зарубежный опыт, специалисты предлагают:

включить в число приоритетных направлений информационное обеспечение науки при распределении бюджетных средств;

установить фиксированную долю средств на финансирование этого направления, включая расходы на использование новых технологий в обработке и распространении научно-технической информации, приобретение зарубежных журналов и книг, издание отечественной научно-технической литературы и научных трудов;

сдерживать рост цен на научно-техническую информацию, которая готовится за счет средств госбюджета, в соответствии с правительственными гарантиями доступа к информации для научных организаций.

Демографическая ситуация в науке способна привести к разрыву преемственности между нынешним и будущим поколениями ученых, к безвозвратной утрате знаний, например по технологии масштабных экспериментов (они, как правило, не описываются в журнальных статьях, по традиции упор делается на результат). Поэтому необходимо создавать банки знаний квалифицированных специалистов старшего возраста (готовых писать и публиковать научные обзоры, обобщающие труды), возможно, за счет увеличение числа и размеров специализированных грантов.

Надежды на возрождение нашей науки, на обеспечение научного труда информацией связывают с бурным ростом телекоммуникаций - компьютерных сетей. В середине 1997 г. к услугам российской части сети Интернет прибегали около 600 тыс. россиян, их число ежегодно увеличивалось примерно вдвое. Техническое состояние сети и перспективы развития вызывают оптимизм, хотя нынешнее состояние соответствует американскому уровню 1991 г. (неплохая оценка, если учесть провальное положение других сфер, в частности научного приборостроения).

Сначала отдельные элементы общероссийской научно-образовательной компьютерной сети создавались в рамках независимых проектов, а с 1995 г. реализуется трехлетняя межведомственная программа «Создание Национальной сети компьютерных телекоммуникаций для науки и высшей школы», в которой участвуют Министерство науки и технологий, РФФИ, Минобразования, РАН. Должна быть создана национальная опорная информационная инфраструктура. Подобная гигантская работа в интересах объединения академических компьютерных сетейзавершена в США, Франции, Англии, Германии, странах Северной Европы. Наиболее часто используются наземные цифровые каналы на основе волоконно-оптических линий. Они связывают главные образовательные и исследовательские центры в развитых регионах. А те, в свою очередь, являются точками кристаллизации региональной инфраструктуры.

При нашей обширной территории ограничиться наземными цифровыми каналами нереально. Поэтому в структуру этой основной магистрали обязательно включаются спутниковые каналы. Итогом работ по программе станет создающая основу российской части сети Интернет опорная магистральная транспортная структура (Rbnet). Ее базовые узлы первого уровня - Санкт-Петербург, Москва, Самара, Екатеринбург, Хабаровск, Иркутск, Новосибирск и Ростов-на-Дону.

Успех программы во многом зависит оттого, удастся ли организовать эффективное взаимодействие ведомственных, корпоративных и региональных сетей различных форм собственности. Здесь следует учесть зарубежный опыт. Интернет первоначально возникла как некоммерческая сеть университетских и государственных организаций. Теперь она стала сетью общего пользования, соответственно уменьшилась доля государственной поддержки в ее общем бюджете. Чтобы привлечь дополнительные средства для развития российской части сети Интернет в интересах научно-образовательных организаций, целесообразно разрешить коммерческим сетям за плату частично использовать высокоскоростную инфраструктуру Национальной сети компьютерных телекоммуникаций для науки и высшей школы.

Описание предмета: «Концепции современного естествознания (КСЕ)»

Понятие «концепция» означает единый, определяющий замысел, ведущую мысль какого-либо произведения.

Соответственно под концепциями естествознания следует понимать такие фундаментальные естественнонаучные идеи, модели и положения, которые проявляют себя во всех естественных науках.

Курс Концепции современного естествознания введен в цикл общих естественнонаучных дисциплин базового высшего образования с целью ознакомления студентов гуманитарных направлений с достижениями современного естествознания и формирования у них представлений о современной научной картине мира.

К Концепциям Современного Естествознания относятся наиболее фундаментальные, общие закономерности в природе, которые единой нитью проходят не только через естественнонаучное знание, но и через гуманитарную культуру.

Цель изучения КСЕ - показать и обосновать целостность всего современного знания о природе недифференцированного на естественнонаучный и гуманитарный сегменты.

Задачи - раскрыть содержание, историю становления и логику основных концепций современного естествознания.

Исходя из современных достижений естественных наук, нашу планету и окружающее ее пространство необходимо рассматривать как совокупность сложных динамических систем (климатическую, биологическую, геологическую, космическую, социальную), объединенных нелинейными связями. Поведение таких систем в определенных фазах развития непредсказуемо и малые изменения параметров связей могут привести их в режим хаоса. Именно этот сценарий разыгрывается сейчас в планетарном масштабе, когда антропоцентрическая парадигма мышления приводит к непредсказуемым катастрофическим последствиям.

Пришло понимание того, что природу, человеческое общество, научную мысль следует рассматривать в их нерасторжимой целостности. Возникает необходимость обобщения знаний об эволюции нашей планеты как единого космического, геологического, биогенного и антропогенного процесса. Выявляется роль науки как важнейшей силы преобразования и эволюции в настоящем и будущем планеты.

Необходимо сформировать единое представление об окружающем Мире, о неразрывности и взаимной дополнительности знаний о Природе (естественнонаучная сторона) и знаний о Человеке (гуманитарная сторона). [Гавриков Д.Е.

Концепции современного естествознания. Методические рекомендации. / Иркутск 2001]

Внимание!

Банк рефератов, курсовых и дипломных работ содержит тексты, предназначенные только для ознакомления. Если Вы хотите каким-либо образом использовать указанные материалы, Вам следует обратиться к автору работы. Администрация сайта комментариев к работам, размещенным в банке рефератов, и разрешения на использование текстов целиком или каких-либо их частей не дает.

Мы не являемся авторами данных текстов, не пользуемся ими в своей деятельности и не продаем данные материалы за деньги. Мы принимаем претензии от авторов, чьи работы были добавлены в наш банк рефератов посетителями сайта без указания авторства текстов, и удаляем данные материалы по первому требованию.