Экономические условия выживания и развития предприятий - Банк бесплатных рефератов, курсовых, дипломных работ

Воспользуйтесь формой поиска по сайту, чтобы найти реферат, курсовую или дипломную работу по вашей теме.

Кризис неплатежей

Демонстрации, голодовки, перекрытие магистралей стали следствием главной проблемы постсоветской рыночной экономики - углубляющегося кризиса неплатежей. Задолженность нарастает, от неплатежей страдает все больше предприятий. Стремительно увеличиваются оборотные средства предприятий, формируемые за счет принудительных заимствований.

Если федеральные и региональные органы власти не примут действенных мер по разрешению кризиса неплатежей, попытка России построить рыночную экономику окончится неудачей, страну ожидают революционные потрясения, откат к командно-распределительной системе.

В условиях конкурентной рыночной экономики предприятия не могут длительное время существовать с большой задолженностью. Этому мешают обычаи делового оборота, т. е. разумные ограничения по срокам и форме расчетов, возможность выбора партнеров. Массовые неплатежи оказались возможными лишь в условиях постсоветской рыночной экономики, которую отличают доставшиеся ей в наследство высокая степень монополизации, межрегиональное разделение труда, устойчивые хозяйственные связи и социально-политическая установка на то, что всякое производство непременно должно работать.

Результаты обследования предприятий-неплательщиков. С мая 1996 г. по ноябрь 1997 г. Межведомственная балансовая комиссия Федеральной службы по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению (ФСДН) обследовала 210 крупнейших неплательщиков бюджету. «Живые» деньги в выручке предприятий составляли в среднем лишь 27%. При этом более чем у половины этих предприятий они не достигли 20%, а более чем у трети оказались меньше фонда оплаты труда. Предприятия практиковали натуральную оплату или оплачивали труд за счет третьих лиц.

Более 80% предприятий из-за неденежного формирования выручки были не в состоянии рассчитываться с бюджетом деньгами, несмотря на то, что все виды фискальных начислений (в том числе в Пенсионный и другие внебюджетные фонды) составили 21, 8% фактической валовой выручки предприятий (т. е. налоговую нагрузку нельзя назвать чересчур обременительной). Проблема в том, что «живыми» деньгами в бюджет поступает не более 8% начисленных сумм.

У предприятий нет такого количества денег, чтобы удовлетворить все фискальные требования. Если фискальная система отказывается от натурального оброка, то, сколько бы она ни облагала налогами неденежные расчеты, единственным источником поступлений остается денежная выручка предприятий. Поэтому денежные требования налоговых органов должны быть соизмеримы с ней.

Первая причина неплатежей - широкое использование товарообмена (бартера) в расчетах между предприятиями. К нему (а не к снижению цен, как ожидалось) привело сжатие рынка денежных средств платежа (расчета) в 1993-1997 гг. в результате отвлечения денег из производства на более доходный рынок государственных ценных бумаг и сделки по импорту. Нехватка ликвидных средств платежа возмещалась за счет вовлечения в оборот менее ликвидных товаров. Устойчивые хозяйственные связи, сформированные в советский период, обеспечили бартерному обмену не свойственную ему ликвидность и устойчивость.

Фактический запрет на реализацию товаров ниже себестоимости приводил к тому, что при бартерных сделках, когда важны пропорции обмениваемых товаров, а не сами цены, последние, как правило, были выше, чем при расчете деньгами. В принципе рост цен ограничен их мировым уровнем (при экспорте) и платежеспособным спросом населения (на внутреннем рынке). Однако у отечественных базовых отраслей таких пределов нет. Например, отпускные цены на черные металлы на внутреннем рынке более чем вдвое превышают мировые. В результате потребители черных металлов не рассчитываются за них деньгами, а предпочитают бартер, завышая цены на свою продукцию, чтобы обеспечить интересующую их пропорцию обмена. Из-за этого опережающими темпами по сравнению с ростом выручки увеличиваются издержки предприятий и соответственно цена или объем заимствований, а также убытки. Неплатежи растут со скоростью 8% в месяц.

Вторая причина - невыполнение государством обязательств по госзаказам. Если государство задерживает оплату своих заказов на один миллион рублей, то по технологической цепочке сумма неплатежей вырастает до многих миллионов. Отношения между государством и предприятиями несимметричны: задерживая (иногда по нескольку лет) расчеты по выполненным государственным заказам, оно тем не менее требует выплаты по ним налогов и немалых пеней.

Третья причина - непомерное налоговое бремя предприятий. Суммарная их задолженность перед бюджетами всех уровней и внебюджетными фондами в середине 1998 г. превысила 250 млрд рублей, а прибыль составляла около 40 млрд рублей, с которой необходимо было уплатить 35% налога. Остаток в 25 млрд рублей и есть те деньги, которыми можно было теоретически погасить задолженность по налогам. На самом деле эта цифра завышена, ведь из нее надо вычесть обязательные расходы (например, кредит, взятый по ставке более высокой, чем учетная ставка Центробанка, или социальные расходы). Очевидно, промышленность не в состоянии заплатить такой огромный долг.

Почему образовалась столь гигантская задолженность? Директора украли, - считают одни. Нельзя украсть сумму, превышающую годовой доход федерального бюджета, - возражают другие и видят в таком долге результат эксперимента, поставленного государством над экономикой, чтобы выяснить, сколько времени можно доить корову и не кормить ее. Похоже, государство забыло, что предприятия существуют для того, чтобы производить товары, а не только чтобы платить налоги. Сумма требований бюджета и естественных монополий, предъявляемых к предприятиям, превысила их выручку. Экономика ответила на это естественной реакцией - выработала противоядие в виде неплатежей.

Вместо получения прибыли главной целью предпринимателей стал контроль над финансовыми потоками. Каждое российское предприятие на входе и выходе окружено многочисленными посредниками, единственная функция которых - обеспечивать безусловное право собственности на деньги, заработанные предприятием, потому что, когда деньги остаются на предприятии, с ними может произойти все, что угодно (в том числе Госналогслужба может списать их в безакцептном порядке в счет задолженности по налогам). Если же деньги уходят из предприятия в посредническую фирму, которой владеет директор, они становятся частной собственностью. Так прибыль предприятия превращается в «боковик» для директора.

Сложилась ситуация, когда широко используются завышенные бартерные, вертуальные цены (по ним никто не платит деньгами), мало кто рассчитывается в оговоренные сроки, формируются крупные взаимные долги, которые своевременно невозможно погасить, декларируется зарплата, которая не выплачивается.

Задолженность предприятий. Вместо денег практикуются расчеты векселями, взаимные зачеты. Но наиболее распространены расчеты через обмен товарами и услугами (бартер). Несколько лет назад этим занимались сами предприятия, теперь в основном посредники, специализирующиеся на товарообмене. Используются договорные цены, причем договаривающиеся стороны интересует пропорция мены, а не формальные (денежные) цены обмениваемых товаров. Они могут быть бесконечно большими (если стороны убедили друг друга в том, что их товары дорого стоят) или нулевыми.

В хронической задолженности обследованных предприятий на долги другим предприятиям приходилось 56%, на долги по налогам - 29, банкам - 8, работникам предприятий - 7%, т. е. от неплатежей страдали прежде всего другие предприятия и бюджет, ставшие вынужденными кредиторами.

Темпы товарно-денежного оборота характеризует средний срок расчетов. В срок до 2 месяцев рассчитывались 5% обследованных предприятий, до 6 месяцев - 51%, от 1, 5 до 7, 5 лет - 10% (хотя превышение годового срока расчета по текущим обязательствам нарушает статью 309 ГК). Поскольку предприятия направляют часть выручки на оплату труда и иные текущие нужды, накопленную задолженность невозможно погасить в течение года. Единственный выход - реструктуризировать часть задолженности, т. е. перевести ее из текущих обязательств в долгосрочные.

Неплатежи образуют порочный круг: из-за того, что денежная часть выручки предприятий составляет менее трети, неуклонно растут их долги перед поставщиками, бюджетами разных уровней, банками и работниками предприятий. А если учесть, что налоги в денежной форме, по данным Федеральной службы по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению (ФСДН), в среднем составляют около 8% (остальное - опять же взаимозачеты, бартер и просто недоимки), то растут неплатежи по госзаказам. К этому следует добавить уход в теневую экономику, расхищение акционерного капитала менеджерами, нецелевое и неконкурсное использование бюджетных средств, а нередко и их разворовывание. И все же ключевым звеном этой цепи неплатежей являются предприятия. Преодолеть кризис неплатежей не удастся, если не принять меры - как макроэкономические, так и на уровне предприятий.

Первый - банкротить должников, и чем больше, тем лучше; в классической рыночной экономике неплатежеспособность предприятий преодолевается именно с помощью процедур банкротства.

Некоторые эксперты сомневаются, что целесообразно преодолевать кризис неплатежей с помощью банкротств. Неплатежеспособных предприятий в России слишком много, поэтому арбитражные суды не справятся с наплывом дел. Кроме того, банкротство должника всегда порождает убытки кредиторов, а банкротства крупных должников могут повлечь за собой цепочки банкротств кредиторов. Важно и то, что неплатежеспособными оказались многие крупнейшие предприятия, имевшие значительный вес на фондовом рынке (до его обвала), вовлеченные в международные проекты. Их банкротство чревато еще большим падением делового рейтинга нашей страны. Не стоит забывать, что массовые банкротства - это массовый передел собственности, причем за бесценок. Ведь предприятий на рынке окажется намного больше, чем денег. При этом причины, порождающие задолженность, не будут устранены.

Эти аргументы не означают, что процедуру банкротства следует вообще исключить. Банкротство безнадежных предприятий необходимо. Но оно должно проходить по строгим критериям, исключающим произвол со стороны властей, нередко желающих таким образом передать предприятия «своим» людям. Уместно использовать процедуру «ускоренного» банкротства, в процессе которого удается сохранить предприятие как имущественный комплекс (оно продается целиком, как бизнес, без долгов), а выручка от его продажи распределяется среди кредиторов и прежних акционеров.

Выявлена парадоксальная связь между задолженностью предприятий и их инвестиционной активностью, или между инвестициями в незавершенное строительство и долгосрочными финансовыми вложениями. Оказалось, чем больше срок расчета за отгруженную продукцию, тем масштабнее инвестиции предприятия. Это явление с трудом поддается объяснению. Возможный ключ к разгадке - обратно пропорциональная связь между долей денежного расчета в выручке и инвестиционной активностью. Вероятно, деньги слишком дороги для инвестиций. Напротив, бартер из-за своей низкой ликвидности годен для инвестиций.

Впрочем, в большинстве случаев прибыль от инвестиций (вложений в другие предприятия, долгосрочных финансовых вложений) близка к нулю. Оценить же будущий эффект ввода незавершенного строительства невозможно. Таким образом, инвестиционная активность при большой задолженности предприятия хотя и масштабна, но малоэффективна.

Второй - использовать денежную эмиссию в размерах, достаточных для погашения долгов бюджета. Противники такого подхода подчеркивают, что из-за величины долгов эмиссия будет столь значительной, что страна неизбежно сорвется в пропасть гиперинфляции.

Третий - снижать цены и издержки производства, для этого законодательно разрешить продажу товаров по ценам ниже себестоимости, установить регулируемые цены на продукцию монополистов (прежде всего на газ и электроэнергию) с учетом сложившегося уровня фактических расчетов. Характерно, что средний срок расчета за газ превысил 41 месяц, а за электроэнергию - около 10 месяцев, но при этом производители газа и электроэнергии не останавливают производство.

Сторонники этого пути обращают внимание на то, что снижение цены на электроэнергию должно быть увязано с установлением предельных цен на энергетические угли. На основе радикального снижения цен на газ и электричество нужно соответственно снизить цены на тепловую энергию и железнодорожные перевозки. Это, конечно, сократит доходы бюджета, но позволит существенно уменьшить и его расходы (вопрос в том, что окажется весомее). Кроме того, появится возможность восстановить нормальные условия функционирования промышленности в нашей обширной стране с суровыми климатическими условиями.

Крайне важно изменить порядок начисления амортизации, которая превратилась в «инвестиционный налог», в основной фактор роста себестоимости товаров, комплектующих, услуг. На амортизационные отчисления приходится 5-18% себестоимости, а в результате кумулятивного эффекта во всех отраслях - 80% себестоимости конечного продукта. Производители требуют друг у друга средств на инвестиции, но взаимные инвестиционные требования фактически уравниваются и гасятся, поэтому не являются источником капиталовложений в отличие от прибыли и долгосрочных заимствований.

От масштабных заимствований не выигрывают предприятия энергетических отраслей, ставшие конечными кредиторами промышленности. Реальная цена обязательств перед ними постоянно снижается, поэтому они вынуждены удовлетворяться фактическим уровнем расчета, хотя потребители формально не оспаривают свои обязательства на уровне действующих цен.

Четвертый - провести дополнительную эмиссию акций предприятия-должника, продать их на рынке и вырученными средствами возместить его долги, в том числе бюджету (правда, при этом «размывается» капитал владельцев предприятий, более того - они могут лишится контрольного или блокирующего пакета). Этот подход реализован в постановлении правительства «Об условиях и порядке реструктуризации задолженности организаций по платежам в федеральный бюджет» от 5 марта 1997 г. № 254, согласно которому должны продаваться ценные бумаги предприятия, уклоняющегося от уплаты налогов. Некоторые эксперты справедливо видят в этом признание государством своей неспособности собирать налоги, а также того факта, что нынешние налоги можно выколотить из налогоплательщиков только насильственными способами.

Пятый - заставить предприятия под угрозой штрафов и других санкций торговать своими долгами на рынке. Такой подход активно продвигают Минэкономики и Госналогслужба. Аналитики обращают внимание на то, что продажа предприятиями дебиторской задолженности создает лазейку для ухода от налогов. Поскольку задолженность исчислена на основе завышенных бартерных цен, при ее продаже можно «нарисовать» убытки, т. е. свести прибыль к нулю.

Шестой - списать почти все пени и штрафы без условий и предоставить длительную (более чем на 10 лет) беспроцентную рассрочку основной суммы долга. К списанию долгов надо, конечно, «добавить» реформирование налоговой системы и естественных монополий.

Многим такой подход не нравится, потому что прощение долгов совсем отучит недобросовестные предприятия платить налоги, а добросовестные плательщики в очередной раз пострадают. Сторонники подхода возражают: в России трудно отыскать крупное предприятие (а не молочный магазин или подставную фирму), которое не имеет задолженности. Если же такое находится, то это, как правило, местный монополист или завод, имеющий высокую рентабельность за счет уникальной технологии, но не предприятие с «сознательным» директором. Ведь российские компании возникали не благодаря тому, что собрались несколько человек, сложились и построили прибыльный завод. Заводы строились за счет государства, но потом одним достались сверхприбыльные производства, а другим - обычные. Счастливчики в состоянии платить налоги. В такой интерпретации их потери от списания долгов можно рассматривать в качестве ренты за пользование хорошими ресурсами.

Правительство предложило свой комплекс мер по преодолению кризиса неплатежей:

законодательно ввести более жесткий срок оплаты товара, после которого долг попадает в разряд «плохих» (в отличие от обычного товарного кредита). Скажем, до трех месяцев задержка с оплатой не противоречит обычаям делового оборота, а свыше этого лимита в неплатеж получают право вмешиваться государственные органы;

организовать с помощью государства компьютерные сети для построения цепочек расшивки долгов (нетинг) предприятий и ввести регулярные торги долгами;

побудить директоров предприятий расшивать кредиторскую и дебиторскую задолженность добровольно (как было в Чехии) или принудительно, введя уголовную ответственность директоров (по примеру Словакии). Чехии удалось расшить около 50% неплатежей, а Словакии - 95%, причем ее успех предопределила политическая воля руководства страны, которое не побоялось применить меры принуждения к тем, кто с помощью неплатежей и бартера уходил от налогов. Хватит ли на это воли российскому правительству - покажет время.

Причины бедственного положения предприятий, по некоторым оценкам, в 90% случаев лежат в сфере управления бизнесом, неумении вписаться в условия рынка, снижать издержки производства, повышать качество продукции, осваивать новые технологии. И лишь в 10% случаев сказываются последствия утяжеленной структуры экономики. Неплатежи, на которые часто ссылаются в оправдание тяжелого положения предприятий, также во многом порождены нерыночным или просто неграмотным поведением хозяйствующих субъектов.

Но и при общем спаде производства, неблагоприятных экономических и правовых условиях немало предприятий работают успешно благодаря тому, что их менеджеры поступают в соответствии с требованиями рынка.

В рыночные условия вписался, например, Казанский оптико-механический завод. В условиях резкого сокращения оборонных заказов его руководство быстро сориентировалось, сохранив часть военной продукции (в основном для экспорта), завод стал выпускать бинокли, зрительные трубы, спектрографы, спектроанализаторы, поляриметры, рентгеновскую аппаратуру, микрофильмирующую и копировально-множительную. Была изменена организационно-управленческая структура. Завод разделили на дочерние компании, которые в рамках общей стратегии предприятия стали самостоятельно планировать, производить и продавать продукцию, сохраняя закрепленную за ними специализацию, а главное - соизмерять затраты и финансовые результаты. Это позволило успешно решать производственные и коммерческие задачи.

Завод «Синтерос» в Самарской области, оборудованный всемирно признанной германской фирмой «Херберт Ольбрих», вобрал в себя новейшие технологические достижения, производил высококачественный линолеум. Зарубежные эксперты считали, что управление предприятием поставлено отлично. Тем не менее к началу 1997 г. завод оказался на грани краха. Причина в том, что почти всю его прибыль забирало государство. На содержание и развитие технической базы, закупку сырья и зарплату средств не оставалось. Для нормального существования заводу необходимо было 60 млрд старых рублей оборотных средств, а фактически в распоряжении руководства оставалось не более 5 млрд.

Есть и такие менеджеры, которые освоили принципы и методы управления в условиях рынка, но не в состоянии преодолеть трудности, выпавшие на долю отечественной промышленности (отсутствие инвестиций, разорительная налоговая система, неразумная экспортно-импортная политика). Если устранить эти помехи, такие руководители смогут должным образом организовать работу своих предприятий.

В нашей стране слишком много директоров, которые даже при благоприятных внешних экономических условиях неспособны или не хотят освоить методы современного менеджмента. Их пассивность, а нередко и противозаконная деятельность способствовали спаду промышленности. Обследование предприятий, проведенное в начале 1997 г. Госкомпромом, показало, что только 17% директоров имели экономическое образование, остальные были специалистами лишь в области техники и технологии. В переподготовке и дополнительном обучении нуждались свыше 4 млн руководителей и ведущих специалистов (половина их представляла убыточные предприятия). Между тем число руководителей, получивших дополнительное управленческое образование и повышавших свою квалификацию, только за 1991-1994 гг. уменьшилось в 100 раз.

Чтобы увеличить число тех, кто способен управлять предприятиями на уровне современных требований, нужно создать эффективную систему обучения руководящих кадров теории и практике менеджмента. Хотя, конечно, требуется их желание учиться. Многие с тоской вспоминают прошлые «госплановские» времена и ждут их возвращения.

Есть и такие директора, которые прекрасно освоили рыночные методы хозяйствования, но используют их не во благо работников, а для собственной наживы. Они порой «скрещивают» свою деятельность с деятельностью преступных организаций, «доят» предприятие, перекачивая его прибыли в свои «карманные» фирмы, отпускают продукцию покупателям, которые ее не оплачивают, зато обеспечивают личные интересы поставщиков-махинаторов. Нередко такие директора имеют в собственности контрольный пакет акций. Естественно, они никогда добровольно не уступят свой пост, позволяющий контролировать финансовые потоки предприятия.

В «дойную корову» нередко превращают предприятие не только менеджеры, но и владельцы контрольных пакетов акций, которым они достались почти задаром в процессе ваучерной приватизации. Они не имеют средств для развития производства и повышения его конкурентоспособности или не хотят их инвестировать, но стремятся побольше получить от свалившейся на них собственности.

В итоге мы имеем собственников, которые не инвестируют; инвесторов, которых обманывают и обирают; предприятия, которые погибают от неграмотного управления, разворовывания или отсутствия инвестиций. Чтобы сохранить российскую промышленность, необходимо совместить интересы общества и владельцев предприятий или разрешить этот конфликт, скажем, заменив нынешних собственников на эффективных, способных обеспечить надлежащее управление и развитие предприятий. Нужен механизм, позволяющий отстранять от работы руководителей, не умеющих эффективно управлять и разворовывающих капитал акционерных обществ.

После того как 1 марта 1998 г. вступил в силу обновленный закон «О несостоятельности (банкротстве) «, появилась надежда, что банкротство станет одним из основных рычагов промышленной политики, поможет восстанавливать платежеспособность предприятий, менять неэффективных собственников и плохих управленцев, а распродаваться в ходе банкротства будут лишь те материальные ресурсы предприятия, которые в принципе не могут эффективно использоваться (приносить прибыль). В таком случае бояться банкротства должны нерадивые руководители предприятия, а не рабочие.

Однако те, кто участвует в процедурах банкротства конкретного предприятия, чаще оперируют словом «ликвидация», чем «финансовое оздоровление». Общественное сознание упорно продолжает воспринимать банкротство как способ закрыть предприятие, когда оно уже неспособно выкарабкаться, или способ распродать его имущество, когда необходимо срочно выбить завязшие долги (в том числе бюджету), или как возможность заменить неугодного местным властям директора на «своего» человека. И такое отношение небезосновательно.

Действительно, если по старому закону в 60% случаев признания предприятия неплатежеспособным начиналась процедура его финансового оздоровления, то новый закон в 80% случаев провоцирует ликвидацию должника без особых церемоний. За пять лет старый закон применялся 4035 раз, новый значительно активнее - только за 7 месяцев своего действия 3831 раз и в основном с подачи коммерческих кредиторов. Госчиновники инициировали лишь 6% подобных дел, тогда как раньше они были главными борцами с неплатежеспособными предприятиями. Новый закон позволяет довольно легко обанкротить предприятие: достаточно показать, что оно в течение трех месяцев не рассчитывается с кредиторами, и можно начинать процедуру банкротства.

Банкротство (несостоятельность) - признанная арбитражным судом или объявленная самим должником неспособность должника в течение трех месяцев удовлетворить в полном объеме требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) по уплате обязательных платежей.

Интерес коммерческих кредиторов к банкротству объясняется тем, что они увидели в нем удобный легальный способ передела собственности, участие государства в котором сведено к минимуму. Наиболее прыткие кредиторы ухитряются получить имущество ликвидированного предприятия, в то время как державе достаются неудовлетворенные требования, которые в соответствии с законом подлежат списанию.

Арбитражный управляющий (он же временный, внешний или конкурсный управляющий) - лицо, назначаемое арбитражным судом для проведения процедур банкротства. К процедурам банкротства относятся наблюдение, внешнее управление, конкурсное управление, мировое соглашение.

Временный управляющий назначается для проведения процедуры наблюдения, которая направлена на сохранение имущества должника, анализ его финансового состояния, обеспечение требований кредиторов. При этом руководители предприятия не отстраняются от должности, но ограничены в правах для соблюдения интересов кредиторов. Однако только с согласия временного управляющего они могут заключать сделки, связанные с передачей недвижимости в аренду или залог, внесением имущества в качестве вклада в уставный капитал; распоряжаться имуществом, балансовая стоимость которого превышает 10% активов предприятия; получать и выдавать займы или кредиты, поручительства и гарантии, уступать права требований, переводить долги, учреждать доверительное управление имуществом предприятия.

Внешний управляющий назначается судом для проведения процедуры внешнего управления, цель которой восстановить платежеспособность предприятия (она считается восстановленной, если ликвидирована несостоятельность). Все полномочия по управлению предприятием передаются внешнему управляющему, а прежние руководители отстраняются. Внешнее управление вводится арбитражным судом на основании решения собрания кредиторов. Претензии всех кредиторов «замораживаются» на весь период процедуры, вводится мораторий на исполнение должником денежных обязательств и уплаты обязательных платежей. На внешнее управление отводится не более одного года, продлен этот срок может быть не более чем на 6 месяцев.

Конкурсный управляющий проводит процедуру конкурсного производства (собственно банкротство, распродажа активов должника), которая применяется к должнику, признанному судом банкротом, в целях соразмерного удовлетворения требований кредиторов.

Что же произошло? Почему жизнь разошлась с замыслом? Сказались пороки экономического смысла банкротства или законодатели допустили серьезные ошибки, которые мешают проявиться его созидательным свойствам?

Одна из причин в том, что в законопроект накануне третьего чтения в Госдуме скрытно было вписано роковое слово «конкурсные» перед словом «кредиторы» (бюджет и внебюджетные фонды к конкурсным кредиторам не относятся). Такую правку не заметили ни дружно проголосовавшие депутаты, ни Совет Федерации, ни Правовое управление Президента РФ, ни Федеральная служба по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению. Правка привела к негативным последствиям и для предприятий, и для государства, которое как кредитор лишилось права участвовать во всех этапах банкротства должника, кроме первого собрания.

Согласно закону на первом собрании кредиторов, которое проводится в период наблюдения до основного заседания арбитражного суда, с правом голоса могут участвовать конкурсные кредиторы, а также уполномоченные органы - Госналогслужба, Пенсионный фонд, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования, Фонд социального страхования, Государственный фонд занятости населения и ФСДН, наделенные правом обращаться в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должников бюджета и внебюджетных фондов. Без права голоса присутствуют на первом собрании временный управляющий, руководитель должника и представитель его работников. Первое собрание принимает решение о введении внешнего управления и обращается в арбитражный суд с соответствующим ходатайством (определить срок внешнего управления и кандидатуру внешнего управляющего) или направить в суд ходатайство о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства.

Но судьба предприятия в соответствии с законом решается позже. Внешний управляющий в течение месяца после своего назначения обязан разработать план внешнего управления - меры по восстановлению платежеспособности должника. Эти меры перечислены в законе: перепрофилирование производства, закрытие нерентабельных производств, ликвидация дебиторской задолженности, продажа части имущества, уступка прав требований должника, продажа предприятия (бизнеса), исполнение обязательств должника собственником имущества должника - унитарного предприятия или третьим лицом. План выносится на следующее собрание, где правом голоса обладают уже только конкурсные кредиторы, которые вовсе не обязаны прислушиваться к мнению уполномоченных органов. Собрание должно утвердить план внешнего управления, либо отклонить его и обратиться в арбитражный суд с ходатайством о признании должника банкротом и открытии конкурсного производства, либо отклонить план, отстранить управляющего, предложить новую кандидатуру и обратиться в суд с просьбой об ее утверждении.

коммерческим структурам, а точнее, одному или нескольким наиболее крупным конкурсным кредиторам, которые, стремясь быстрее вернуть свои деньги, далеки от высших интересов, связанных с эффективным использованием ресурсов, и готовы ликвидировать даже то предприятие, которое при грамотном управлении способно восстановить платежеспособность. Это приводит к тому, что государство лишается возможности получать налоги с предприятия, восстановившего платежеспособность, акционеры лишаются собственности, а рабочие - рабочих мест;

представителям нового бизнеса - кризисного и арбитражного консультирования, поскольку тем самым для них расширяется платежеспособный рынок и возрастает их влияние на передел собственности.

Чтобы исправить ситуацию, правительство 22 мая 1998 г. приняло постановление «О мерах по повышению эффективности применения процедур банкротства» № 476, которое облегчает возможность уже на первом собрании принять решение о финансовом оздоровлении предприятия особым способом, названным ускоренным порядком применения процедур банкротства. Кроме того, в Госдуму были внесены соответствующие поправки к закону, однако их сложно провести через парламент, учитывая лоббистскую мощь тех, кто выиграл от нынешнего положения дел. До тех пор, пока они не будут приняты, ФСДН высказывает готовность даже полностью приостановить банкротство в стране.

Закон недостаточно эффективен еще и потому, что в ходе банкротства, используемого как инструмент в борьбе за влияние на предприятии, от управления производством отстраняются акционеры, чьи интересы действительно могли быть долгосрочными. Они заплатили за контрольный пакет акций реальные деньги и готовы навести порядок - прекратить воровство, улучшить управление, снабжение, сбыт. Однако контролируемые директором этого предприятия посреднические фирмы, через которые реализуется продукция и на чьих счетах остается значительная часть дохода предприятия, постараются им помешать. Скажем, они сделают предприятие своим должником, выпустив его векселя и скупив их по дешевке, и подадут иск о признании его банкротом. Акционеры не заинтересованы в банкротстве, но и не в состоянии защитить свои права, будучи в очереди последними - после штрафов и пеней, имеющих порой произвольный размер. Новый директор наверняка будет из прежней команды, а предыдущий уйдет с солидным кушем.

Сразу после выхода постановления правительства № 476 и утвержденного им «Положения об ускоренном порядке применения процедур банкротства» акцент ошибочно стали делать на слове «ускоренный». Это многих сбило с толку, вызвало волну критики и ожидания спешных (с нарушением закона) массовых банкротств предприятий.

Не помогли разъяснения ФСДН о том, что этот инструмент будет использоваться только в экстренных случаях, чтобы воздействовать на злостных неплательщиков в бюджет и внебюджетные фонды. Полезно провести показательные процессы в назидание неэффективным собственникам, на которых давно не действуют ни аресты имущества, ни бесспорное списание денег со счетов, ни вызовы на региональные ВЧК или межбалансовые комиссии. Они наконец-то должны начать отвечать за свои действия. Правительство Е. Примакова заверияло всех опасающихся, что решение об ускоренном банкротстве каждого крупного предприятия будет приниматься исключительно на правительственном уровне. На сей счет тоже были высказаны сомнения: защита неплательщиков на столь высоком уровне опасна, потому что, почувствовав безнаказанность, они могут окончательно перекрыть хилый ручеек налоговых поступлений в бюджет.

Со времени выхода постановления № 476 продекларированные благие цели достигнуты лишь в единичных случаях. Так, Томское территориальное агентство ФСДН на основании решения федеральной межбалансовой комиссии подало заявление в арбитражный суд Томской области о признании «Томскнефти» банкротом. Суд ввел на предприятии наблюдение. Временным управляющим стал директор территориального агентства ФСДН. Если бы «Томскнефть» не погасила задолженность перед федеральным бюджетом до 1 сентября 1998 г., была бы начата ускоренная процедура банкротства. Поскольку погашение задолженности началось, администрация области обратилась в ФСДН и арбитражный суд с просьбой отозвать заявление и прекратить банкротство.

К осени 1998 г. ускоренному банкротству подвергли два предприятия. «Орскнефтеоргсинтез» возвратил бюджету 137 млн рублей. А на Волжском трубном заводе процедуру пришлось отменить, поскольку обнаружились признаки преднамеренного банкротства. Завод был украден, а обанкротить его хотели для списания долгов. Этим делом занялась прокуратура.

Позволяет ли в принципе постановление № 476 обеспечить предпочтение процедуры восстановления платежеспособности предприятия (в рамках которой легче учитывать общенациональные интересы), а не ликвидации предприятия?

Главное в схеме ускоренного порядка - на первом же собрании кредиторов постараться получить большинство голосов за введение внешнего управления. Поскольку число голосов зависит от размера претензий кредиторов, в постановлении предложено:

скоординировать деятельность Госналогслужбы, Пенсионного фонда, Федерального фонда обязательного медицинского страхования, Фонда социального страхования, Государственного фонда занятости населения и ФСДН. Когда они выступают вразнобой, это приводит к принятию решений, ущемляющих интересы государства. Для координации их действий при ФСДН и ее территориальных управлениях создаются коллегии уполномоченных государственных представителей. На практике такая координация дается с трудом. ФСДН и Госналогслужба никак не могут прийти к согласию относительно распределения своих полномочий при банкротствах. Ситуация усугубляется тем, что требуются разъяснения Пленума Высшего Арбитражного суда относительно некоторых положений закона по распределению компетенции государственных органов. Но разъяснений до сих пор нет;

консолидировать требования государства к должнику по налоговым и иным обязательным платежам, по денежным обязательствам (скажем, централизованным кредитам за счет бюджета), а также требования таких конкурсных кредиторов, как «Газпром», РАО «ЕЭС» и МПС. Их представителем должна стать ФСДН и действовать на основании доверенностей. Если это удастся, то она будет обладать крупнейшим пакетом голосов в отношении большинства предприятий-должников, так как именно долги за электричество, газ, железнодорожные перевозки, по налогам и платежам в бюджет и внебюджетные фонды составляют львиную долю задолженности.

В «Положении об ускоренном порядке применения процедур банкротства» предлагается на первом собрании принять также решение об использовании ускоренной процедуры банкротства и утвердить план внешнего управления, но не любой, а тот, который включает ускоренный порядок.

Суть этого порядка в том, чтобы на базе имущества должника создать открытое акционерное общество, его акциями заместить имущество в активах должника и продать акции на открытых торгах с привлечением специализированной организации. Иными словами, продаваться должно не имущество (станки, машины, здания, инвентарь, столы и стулья) увязшего в долгах предприятия, а бизнес, контрольный пакет акций нового АО, которое производит такую-то продукцию, пользующуюся таким-то спросом на рынке. Если окажется, что этот бизнес и «в чистом виде» никому не нужен, вступит в силу конкурсное производство (ликвидация должника).

Аналитики обращают внимание на то, что решение собрания кредиторов о введении внешнего управления по закону обязательно для арбитражного суда, он также обязан назначить внешнего управляющего, кандидатуру которого одобрило первое собрание. Что касается плана внешнего управления, предусматривающего ускоренный порядок банкротства, то даже принятый первым собранием план следует рассматривать лишь как рекомендацию внешнему управляющему и следующему собранию кредиторов (только конкурсных), которое будет проводиться уже после введения внешнего управления. Данный документ станет реальным планом лишь после его утверждения собранием конкурсных кредиторов, т. е. вполне возможно игнорирование конкурсными кредиторами интересов общества.

Чтобы облегчить и ускорить принятие именно такого плана внешнего управления, ФСДН должна позаботиться о назначении управляющего, который исходил бы из общенациональных интересов и сразу выбрал бы в качестве меры восстановления платежеспособности должника реорганизацию его бизнеса описанным способом, используя типовые документы, разработанные и утвержденные ФСДН. Это типовой примерный план внешнего управления, применяемый в ускоренных процедурах банкротства, примерный устав АО, созданного на базе предприятия-должника, и типовые документы, связанные с выпуском ценных бумаг этого АО.

Допустим, нужный план внешнего управления удалось утвердить. В чем преимущества ускоренной процедуры, а точнее, предложенного способа реорганизации должника? В том, что новое АО (бизнес) очищается от долгов (они остаются на должнике), поэтому для него легче найти стратегического инвестора. А продавать акции проще и технологичнее, чем оценивать и реализовывать каждый станок или конвейер в отдельности. Высока вероятность того, что акции приобретут те, кто может и хочет управлять предприятием. Таким образом может начаться цивилизованное перераспределение имущества, которое найдет эффективных собственников. Короче говоря, предприятие не исчезает, а начинает новую жизнь, не отягощенную долгами и бездарными или злонамеренными руководителями и собственниками. Что касается рабочих мест, то они сохраняются (такое требование содержится в постановлении № 476).

При создании АО из имущества должника исключается то, которое обычно не вносится в конкурсную массу: изъятое из оборота имущество (оно передается собственнику), а также жилищный фонд социального использования, детские сады, объекты коммунальной инфраструктуры, жизненно необходимые для региона (они передаются муниципальному образованию).

При продаже бизнеса должника согласно закону отчуждается все имущество, предназначенное для предпринимательской деятельности, включая земельные участки, здания, сооружения, оборудование, инвентарь, сырье, продукцию, права требования, фирменное наименование, товарные знаки, знаки обслуживания и т. п. Но денежные обязательства и обязательные платежи должника на дату принятия арбитражным судом заявления о признании его банкротом не включаются в состав предприятия (т. е. долги остаются должнику). Все трудовые договоры (контракты), действующие на момент продажи предприятия, сохраняют силу, а права и обязанности работодателя переходят к покупателю.

Из средств, вырученных от продажи акций, погашаются долги предприятия. Оставшиеся деньги передаются должнику (фактически его акционерам). Если же денег не хватает для удовлетворения требований кредиторов в полном объеме, должник признается банкротом и ликвидируется по процедуре конкурсного производства. Но его судьба никак не влияет на новое акционерное общество.

Вне очереди выплачивается вознаграждение арбитражным управляющим, покрываются судебные расходы, текущие коммунальные и эксплуатационные платежи должника, удовлетворяются требования кредиторов по обязательствам должника, возникшим в ходе наблюдения, внешнего управления и конкурсного производства. Затем удовлетворяются требования кредиторов: в первую очередь - требования граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни и здоровью, во вторую - выходные пособия и оплата труда работавшим по трудовому договору (контракту), авторским договорам, в третью - требования по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, в четвертую - требования по обязательным платежам в бюджет и внебюджетные фонды, в пятую очередь производятся расчеты с другими кредиторами.

Первые комиссии по применению ускоренной процедуры банкротства были сформированы для АО «Коршуновский ГОК», «Волжский трубный завод», АО «УралАЗ», АО «Орскнефтеоргсинтез», решение о возбуждении этой процедуры приняла ВЧК 29 мая 1998 г.

Создан Федеральный долговой центр для оценки, хранения и реализации арестованного имущества должника. Он разрабатывает правила своей деятельности, положение об аккредитации при нем оценщиков арестованного имущества, условия проведения торгов и порядок привлечения специализированных организаций для его реализации, а в деле пока себя не проявил.

Если исходить из того, что государственная политика в сфере банкротств должна быть направлена преимущественно на финансовое оздоровление предприятий, то уместно задаться вопросами о ключевой фигуре в реанимации неплатежеспособных предприятий - уровне подготовки управляющих, их числе и созданных или стихийно сложившихся условиях их деятельности.

На эту роль сейчас приглашают в основном частных лиц, зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей и имеющих лицензию ФСДН. Закон требует, чтобы они обладали специальными знаниями, которые позволят им разработать и провести преобразования, приводящие к более эффективному использованию ресурсов предприятия. По данным ФСДН, к июлю 1998 г. было назначено 1229 арбитражных управляющих, в том числе аттестованных - 468, из них сотрудников территориальных органов ФСДН - 59.

C 1 марта 1998 г. деятельность арбитражных управляющих лицензируется. Каждый, кто намерен заняться этой работой, должен иметь аттестат ФСДН. Чтобы его получить, нужно пройти обучение на одно-двухмесячных курсах антикризисных управляющих. Их предлагают более 80 российских учебных заведений, имеющих соответствующую аккредитацию (ИПК Госслужбы при Президенте РФ, Финансово-банковская школа, Академия оборонных отраслей и др.). Особого конкурса среди абитуриентов пока нет, поэтому на учебу принимают практически всех желающих. Желательно, чтобы будущий управляющий имел экономическое или юридическое образование и пятилетний опыт руководящей работы. По возрасту ограничений нет. Обучение платное.

Курс обучения завершается зачетами, психологическими тестами и заключительным трехчасовым экзаменом-тестом, который принимают специалисты ФСДН. Только 70-80% учащихся сдают экзамен успешно, им выдается свидетельство об окончании курсов антикризисного управления. Затем им предстоит сдать экзамен в ФСДН на аттестат антикризисного управляющего. Аттестация проходит в форме собеседования, прошедшим его аттестационная комиссия определяет специализацию (скажем, порекомендует на должность арбитражного управляющего коммерческого банка или предприятия тяжелой промышленности). Тем, у кого управленческого опыта мало, поначалу придется работать не самостоятельно, а в команде какого-то управляющего. Получивший аттестат должен зарегистрироваться как индивидуальный предприниматель и встать на учет в арбитражном суде. Суд будет предлагать его предприятиям в качестве арбитражного управляющего.

На подготовку арбитражных управляющих сегодня отводится один-два месяца. От более длительной и серьезной подготовки отказались, ссылаясь на то, что, во-первых, эти специалисты нужны в немалом количестве уже «вчера»; во-вторых, за обучением и аттестацией обращаются, как правило, опытные люди, имеющие высшее юридическое, экономическое или финансовое образование. Они поставили перед собой цель управлять предприятием, уверены в себе и лишены «комплекса профессионального несоответствия», характерного для многих директоров и приводящего к руководству по принципу «после нас хоть потоп». Иными словами, их не надо готовить «с нуля», что нынче просто невозможно. Ведь управленческая работа в российских условиях настолько специфична, что самые глубокие специальные теоретические знания на практике бесполезны без личного опыта. А некоторый недостаток знаний, дескать, можно компенсировать привлечением в свою команду соответствующих специалистов.

Хорошо, если это так, и средний уровень менеджерских способностей у аттестованных управляющих оказывается выше, а их принципы управления и сам менталитет лучше подходят для решения проблем производственной сферы, чем у сменяемых директоров. Тогда и аттестация в определенном смысле становится формальностью, направленной на то, чтобы сработали упомянутые «внутренние» критерии отбора. Но нередки случаи, когда деловые и личные качества управляющих не соответствуют серьезности стоящих перед ними задач.

Теперь обратим внимание на обстановку, в которую попадает внешний управляющий. Она затрудняет реализацию его наилучших побуждений. Он не может работать бесплатно. Но платить ему будет лишь тот, кто не только заинтересован в его услугах, но и платежеспособен. Поскольку банкротство интересует прежде всего кредиторов должника, они в большинстве случаев становятся нанимателями. Частный управляющий для сохранения своего бизнеса (напоминаем, он индивидуальный предприниматель) должен найти заинтересованного кредитора несостоятельного предприятия и договориться с ним о материальных условиях и безопасности своей деятельности. Другие способы удовлетворения финансовых и иных интересов управляющих в сегодняшней ситуации - иллюзия.

Такие способы перечислены в законе «О несостоятельности (банкротстве) «. В соответствии с ним порядок выплаты и размер вознаграждения арбитражному управляющему за каждый месяц определяет собрание кредиторов, а утверждает суд. Минимальный и максимальный диапазоны могут быть установлены законом или правовыми актами. В отдельных случаях возможно дополнительное вознаграждение по результатам работы. Если иное не предусмотрено соглашением с кредиторами, вознаграждение лицам, привлеченным арбитражным управляющим для обеспечения своей деятельности, выплачивается за счет имущества должника. Арбитражный управляющий вправе заключить договор со специализированным фондом при ФСДН, гарантирующий ему минимальное вознаграждение, установленное законом.

На практике оплата (и прибыльность бизнеса) временного управляющего, наблюдающего за объектом во время арбитражного производства, и конкурсного управляющего, которого выбирают кредиторы и чья деятельность связана непосредственно с удовлетворением их интересов, существенно различается. Временному управляющему можно предложить любое денежное вознаграждение (хоть 100 тыс. рублей в месяц), но решение все равно принимает суд. К примеру, временному управляющему «Инкомбанка» он определил оклад в 15 тыс. рублей в месяц. А доходы конкурсного управляющего определяет собрание кредиторов. Они могут быть весьма существенными, поскольку складываются не только из фиксированных выплат, но и процентов от прироста конкурсной массы - словом, всех средств, которые он добыл в процессе конкурсного производства, т. е. величина заработка зависит от кредиторов и объекта.

Как уже говорилось, сегодня предприятия банкротят в основном в интересах одного или нескольких наиболее крупных и активных конкурсных кредиторов, которые ради скорейшего возврата долгов предпочитают ликвидировать предприятие. Они не обращают внимание на то, что в законе «О несостоятельности (банкротстве) «предпочтение отдается внешнему управлению перед ликвидацией. Финансово зависимый от них управляющий в интересах своего работодателя легко обходит позитивные нормы закона. В частности, в условиях «зачетной» экономики практикуются незаметные постороннему взгляду безденежные расчеты по снабжению, фактически удовлетворяющие интересы поставщика (он же конкурсный кредитор) за счет предприятия. Формально доказать расположенность управляющего к одному кредитору невозможно, даже если это очевидно.

Уравнять права и учесть интересы всех заинтересованных лиц, казалось бы, может собрание кредиторов, если, конечно, «привилегированный» кредитор не владеет большей частью задолженности. Но процедуры созыва и проведения собраний кредиторов подробно не прописаны в законе. На практике порой повторяется беспредел, который творился в отношении собраний акционеров, пока процедурные вопросы не были отрегулированы в законе «Об акционерных обществах».

Короче говоря, внешние управляющие не могут, не рискуя потерять свое место, отстаивать общественные (государственные) интересы вопреки интересам своего фактического нанимателя. Поэтому кропотливой работе по восстановлению платежеспособности предприятия они предпочитают его ликвидацию.

Предположим, проблема зависимости управляющего как-то разрешилась. Либо кредитор - инициатор банкротства оказался «цивилизованным» и сам ищет пути спасения предприятия. Либо управляющий фанатично предан государственным интересам, имеет независимые источники дохода и связи, необходимые для обеспечения собственной безопасности. Либо заявление о признании предприятия банкротом подало его здравомыслящее руководство или ФСДН, а иные заинтересованные лица не имеют достаточного влияния, чтобы препятствовать выбору и реализации мер восстановления платежеспособности.

Может ли тогда управляющий на практике реализовать наилучший для предприятия выбор? И здесь немало трудностей. Для разработки программы выхода из кризиса управляющему необходимо:

проанализировать деятельность предприятия и выявить конкретные причины его кризисного состояния;

провести маркетинговые исследования рынка, на котором действовало предприятие, и смежных рынков (нередко именно переориентация производства приводит к спасению);

проанализировать состояние основных средств предприятия, возможность их технического перевооружения и переориентации на иной ассортимент;

определить источники внешнего финансирования антикризисных мер;

разобраться в ненормативных тонкостях хозяйственных и околохозяйственных связей предприятия, установить личные отношения с основными поставщиками.

Чтобы успеть все это сделать за отведенные законом месяцы и в условиях, когда чинятся препятствия, нужно быть гениальным менеджером, иметь сработавшуюся команду высококлассных специалистов, «группу поддержки» для обеспечения безопасности и быстрого разрешения конфликтов с «заинтересованным окружением» предприятия, хорошие отношения с местным арбитражным судом, налоговыми органами и территориальным управлением ФСДН. А также нужно иметь на примете потенциального инвестора или возможность быстро его найти. Это реально лишь в немногих случаях, а в остальных решение, представленное управляющим собранию кредиторов и арбитражному суду, оказывается далеким от оптимального.

Эффект внешнего управления и шансы реанимировать предприятия, по мнению ФСДН, значительно увеличатся, если наблюдением и внешним управлением будут заниматься управляющие компании, а не только частные предприниматели. Аргументы ФСДН: управляющему приходится сталкиваться с трудноразрешимыми в нынешних условиях проблемами - нехваткой денежных и организационных ресурсов, знаний и опыта, отсутствием консалтинговой помощи и сопровождения в области кризисного финансового менеджмента и юриспруденции. Недостает также опыта участия в арбитражных процессах и проведения кадровой политики. Сработавшаяся группа соответствующих специалистов, состоящая из 25-30 человек, лучше и быстрее справится с поставленными задачами. Кроме того, эффективность работы значительно повышается, если на старте процедур банкротства удается отыскать хотя бы небольшие суммы инвестиций, пока не будут мобилизованы внутренние резервы и ресурсы. Понятно, что и в этом отношении возможности управляющей компании больше, чем отдельного управляющего. ФСДН считает, что среди таких компаний могут быть и иностранные, и начала их аккредитацию.

Обсуждается также вопрос о формировании корпуса государственных управляющих (скажем, внештатных сотрудников территориальных управлений ФСДН). Они стали бы спасать в первую очередь крупные и средние предприятия и под «крышей» этих управлений были бы менее зависимы от влиятельных сил в регионах. Готовя до 50 государственных управляющих в месяц, постепенно можно было бы довести общее их число до 1000 человек. Более качественное и интенсивное обучение могло бы продолжаться 6-12 месяцев (первая часть - подготовка за границей, вторая - адаптация полученных знаний к местным условиям). Нужны и менее формальные критерии отбора претендентов, одного тестирования явно недостаточно.

Считается, что вполне реально получить гранты или иное льготное финансирование из-за рубежа для обучения государственных управляющих. В дальнейшем их деятельность могла бы финансироваться из специализированного фонда при ФСДН, который целесообразно наполнять за счет отчислений части инвестиционных средств (если рассматривать банкротство как один из способов привлечения инвестиций) и за счет передачи этому фонду какого-то количества акций вновь создаваемого АО в случаях ускоренных процедур банкротства. Было бы хорошо, если бы фонду хватило денег и на оплату юристов, экономистов, маркетологов, социологов, привлекаемых государственными управляющими к анализу состояния предприятий и разработке антикризисных программ.

Надежды возлагаются также на Контрольную комиссию, которую уместно создать при ФСДН или специализированном фонде из квалифицированных специалистов. Она стала бы проверять обоснованность вынесенного на собрание кредиторов предложения о введении внешнего управления или начала конкурсного производства, а также анализировать и оценивать антикризисную программу, разработанную управляющим. Собрание кредиторов, у которых могут быть собственные интересы, для этого не совсем подходит, а суду не всегда хватает экономических и финансовых знаний. Официальное заключение комиссии помогало бы суду принимать верные решения.

Внешнеэкономические связи российских предприятий

На протяжении большей части XX века Россия выпадала из системы нормальных внешнеэкономических связей по известным политическим причинам. Кроме того, жестко централизованная команднораспределительная советская экономика с ее планово-нормативными издержками производства и искусственными (рассчитанными в Госплане) ценами по своей природе трудно совмещалась с мировым рыночным хозяйством и могла поддерживать обмен с ним лишь в ограниченном диапазоне. Неудивительно, что уровень функциональной открытости бывшего СССР оставался низким. С началом реформ положение стало меняться, за 1992-1997 гг. вовлеченность нашей страны в мировую экономику через внешнюю торговлю более чем удвоилась (внешнеторговая квота России повысилась в 2, 4 раза).

Это наглядно видно на примере отраслей, ориентированных на экспорт. Так, доля вывоза в производстве древесины за 1992-1997 гг. повысилась с 6, 8 до 19%, нефтепродуктов - с 14, 8 до 33, природного газа - с 32, 2 до 36, 5, нефти - с 35, 4 до 42, минеральных удобрений - с 69, 3 до 74, 4, целлюлозы - с 40, 8 до 83%. Это особенно важно в кризисной ситуации, когда внутренний потребительский спрос и инвестиции продолжают падать. Внешние рынки сбыта позволяют ряду отраслей держаться на плаву, получать экспортные доходы, пополнять бюджет и тем самым не допускать более глубокого спада экономики в целом.

Это с одной стороны, а с другой - внешний рынок предъявляет спрос в основном на российские топливно-сырьевые ресурсы и полупродукты, почти не принимая нашу готовую продукцию из-за низкой ее конкурентоспособности. За 9 месяцев 1998 г. доля минеральных продуктов в российском экспорте в дальнее зарубежье составила 52, 8%, машин, оборудования и транспортных средств - 17, 7, текстиля, текстильных изделий и обуви - 9, 5, химической продукции - 9, 3, продовольствия и сельхозсырья - 4, 2, продукции лесной и целлюлозно-бумажной промышленности - 2, 9, металлов и изделий из них - 2%. Продолжается топливно-сырьевая специализация России.

В то же время состояние экспортоориентированных отраслей и всей российской экономики все больше зависит от конъюнктуры мирового рынка. Это убедительно показало снижение мировых цен на нефть к середине августа 1998 г. до рекордно низкого за последние десять лет уровня - 1, 5 доллара за баррель, что привело к существенным потерям экспортных доходов России, уменьшению налоговых поступлений в бюджет и потянуло за собой цепочку других осложнений, усугубивших и без того тяжелый финансовый кризис.

Россия активно врастает в мировую экономику и по линии импорта продовольствия, машин, оборудования, электротоваров, бытовой техники, парфюмерии и т. п. За последние годы произошло быстрое насыщение внутреннего рынка новыми для россиян потребительскими товарами и продовольствием. Под давлением конкуренции извне отечественные производители вынуждены повышать качество своей продукции, улучшать ее дизайн, расширять ассортимент, налаживать послесбытовое обслуживание. Но многих отечественных производителей готовых изделий хлынувший поток зарубежных товаров застал врасплох. И они сдали позиции. Так, в первом полугодии 1998 г. в магазинах России ассортимент импортных парфюмерно-косметических товаров был в 2 раза разнообразнее отечественных, электротоваров - в 2, 3 раза, фототоваров - в 4, телевизоров и стиральных машин - в 10 раз.

Если рост зависимости от зарубежных поставок товаров бытового назначения решающей опасности для России не представляет, то с импортом продовольствия и оборудования дело серьезнее. В результате сокращения отечественного сельскохозяйственного производства (почти на 43% с 1990 г.) увеличение импорта привело к тому, что доля внешних поставок мяса и других пищевых продуктов во внутреннем потреблении превысила 50%, перекрыв допустимый предел продовольственной безопасности страны.

Будучи в прошлом одной из ведущих мировых станкостроительных держав, Россия к 1998 г. сократила производство станков до 17% от уровня 1990 г. Но и они поставляются в основном в развивающиеся страны. Внутренних заказов на отечественные станки почти нет, поскольку, с одной стороны, не хватает средств на их закупку, а с другой - они значительно уступают по качеству импортным аналогам, на приобретение которых российские предприятия получают связанные кредиты иностранных фирм-поставщиков. В результате отечественное станкостроение оказалось на грани вымирания.

Россия врастает в мировое хозяйство и по линии обмена капиталовложениями. Для стран с рыночной экономикой обмен инвестициями - такая же обычная практика, как и товарный обмен. Для СССР был характерен односторонний вывоз отечественного капитала за границу. К моменту распада СССР за его пределами оказалось около 100 млрд долларов отечественного капитала. В течение 90-х годов из России вывезено от 50 до 80 млрд долларов, по оценкам Центрального банка, или от 150 до 300 млрд долларов, по данным Интерпола. Большая часть этих капиталов используется непроизводительно (вкладывается в недвижимость, оседает на счетах зарубежных банков и т. п.).

С началом реформ в России движение капиталов стало двусторонним, с 1992 г. в российскую экономику потекли иностранные инвестиции. Потребность нашей страны в инвестициях велика. Только для первичной модернизации ключевых отраслей промышленности (обрабатывающей, топливной, металлургической) до 2000 г. необходимо 150 млрд долларов, в ближайшие 15 лет - от 800 до 2500 млрд. А возможности привлечения инвестиций извне гораздо скромнее - порядка 10 млрд долларов ежегодно (для справки: годовой объем международного рынка производительных капиталов оценивается примерно в 200 млрд долларов).

Преимущества иностранных инвестиций становятся более заметными в условиях свободной торговли и открытого инвестиционного режима, конкуренции и экономической стабильности. Инвестиции помогают привлекающим их странам получать выгоды мировой экономической интеграции. В частности, прямые инвестиции транснациональных корпораций ускоряют реструктуризацию отраслей на региональном уровне, нередко способствуют тому, что страна - получатель инвестиций превращается в крупного экспортера продукции или услуг.

Приоритетные для иностранных инвесторов отрасли в основном сходны во всех странах - это химическая и фармацевтическая, пищевая, энергетика, телекоммуникации, производство продуктов питания и т. п. Иностранные инвесторы охотно участвуют в приватизации энергетических компаний, используя схему «строительство - эксплуатация - передача». К примеру, после ее применения на Филиппинах значительно уменьшился дефицит энергоресурсов, тормозивший развитие страны. Иностранные владельцы местных энергетических компаний стали улучшать качество услуг и предоставлять их по более низким ценам.

Привлекать капиталовложения стремятся не только развивающиеся, но и развитые страны. Так, с 80-х годов США являются не только крупнейшим поставщиком инвестиций на мировом рынке, но и их основным потребителем. Прямые инвестиции резидентов США за рубежом превышают объемы привлекаемых прямых иностранных вложений в 1, 5 раза. Франция стоит на втором месте по объемам привлекаемых инвестиций в страну и на третьем - по размерам внешнего инвестирования.

Приток капиталов в развитые страны в 1996 г. составил: США - 1% ВВП, Франция - 1, 4, Нидерланды - 2, Швеция - 2, 2, Норвегия - 2, 5, Великобритания - 2, 8%. У стран с переходной экономикой этот показатель был выше: Польша - 3, 3% ВВП, Венгрия - 4, 4, Китай - 4, 9, Латвия - 6, 5%. В России он равнялся лишь 0, 6%.

В острой конкурентной борьбе за инвестиции преимущества у тех стран, которые обеспечили благоприятный инвестиционный климат, политическую и экономическую стабильность, либерализацию инвестиционного режима, гарантии репатриации прибыли и основного капитала, уменьшили налоговое бремя на производителей, а также создали специальные государственные или коммерческие организации, поддерживаемые государством и облегчающие деятельность инвесторов. Россия пока не может похвалиться успехами ни в одной из этих сфер. В 1997 г. в мировом рейтинге инвестиционных рисков мы находились на 79-м месте, сильно уступая, в частности, Чехии (37-е место), Китаю (40-е), Венгрии (41-е), Польше (47-е). Финансовый и банковский крах осенью 1998 г. отбросил нашу страну еще дальше назад.

Для привлечения иностранных инвестиций Словения пошла на либерализацию законодательства, регулирующего деятельность иностранных инвесторов, создала стимулирующее налогообложение с 25-процентной ставкой налога на прибыль (самая низкая среди европейских стран). Благодаря этому, а также развитой промышленности, высокой покупательной способности населения, ориентации экономики на экспорт, солидному уровню менеджмента, низким транспортным расходам Словения успешно конкурирует с другими странами за иностранные инвестиции. К 1997 г. прямые иностранные инвестиции достигли 2 млрд долларов.

Польша также внесла коррективы в свое законодательство. С мая 1996 г. у иностранных инвесторов появилось законодательное право вкладывать средства почти во все отрасли, включая оборонную промышленность, морские и авиаперевозки. Иностранные инвесторы (все они должны получить лицензию казначейства Польши) могут беспрепятственно переводить прибыль за пределы страны, заплатив 20-процентный налог на дивиденды, а также вправе выпускать облигации на польской территории. А вот покупка недвижимости или компаний, которые владеют недвижимостью, им запрещена. Польша была первой страной Восточной Европы, объемы производства которой начали расти, - в немалой степени благодаря иностранным инвестициям. Несмотря на существующие политические и экономические риски, за 1990-1996 гг. иностранные инвесторы вложили в польскую экономику свыше 14 млрд долларов. Иностранный капитал присутствует в 24 тыс. компаний.

Тем не менее в России зарегистрированы, по разным данным, 26-30 тыс. предприятий с участием иностранного капитала, причем только за январь-сентябрь 1998 г. созданы около 2 тыс. Зарубежные компании организуют совместное производство, рассчитывая использовать дешевую местную рабочую силу или избежать высоких таможенных тарифов. На долю предприятий, частично или полностью контролируемых иностранным капиталом, у нас приходится около 3% промышленной продукции, в основном в топливно-сырьевых отраслях. Даже в нынешней кризисной обстановке такие предприятия работают эффективнее отечественных, поскольку используют передовые технологии и ноу-хау, современный менеджмент и связи на мировом рынке.

Врастание в мировую экономику дается России непросто. Но другого пути, судя по опыту большинства стран, у нас нет. В частности, на протяжении двух десятилетий (1970-1989 гг.) у развивающихся стран с закрытой экономикой среднегодовой темп экономического роста составил 0, 69%, с открытой - 4, 49%. В пользу открытости убедительно свидетельствует и более поздняя практика наших ближайших соседей, долгие десятилетия также изолированных от мировой экономики, - Китая, Польши, Венгрии, Чехии, Эстонии.

Инвестиции принято делить на прямые (стратегические) и портфельные (спекулятивные).

Прямые (стратегические) инвестиции - те, которые вкладывают непосредственно в производство и сбыт (в реальные активы), или те, которые обеспечивают обладание контрольным пакетом акций, а значит - контроль над предприятием. Действительно, если средства от покупки акций поступают непосредственно эмитенту, то это прямое вложение капитала. Но вполне реальна ситуация, при которой 50-процентный пакет акций компании покупается на вторичном рынке. Деньги, уплаченные за эти активы, не поступают на счет их эмитента, однако очевидно, что столь крупный пакет приобретается для получения контроля над предприятием.

Прямые инвестиции осуществляются без посредников между инвестором и их получателем. Они могут быть только средне- или долгосрочными (получение прибыли следует ожидать не раньше чем через 5-7 лет).

Портфельные (спекулятивные) инвестиции - покупка ценных бумаг на рынке с целью их дальнейшей продажи и получения прибыли. Важно различать портфельные инвестиции в государственные ценные бумаги, деньги от продажи которых идут на покрытие дефицита бюджета, и портфельные инвестиции в корпоративные ценные бумаги. В последнем случае деньги при сделках купли-продажи уже обращающихся на рынке акций поступают их прежнему владельцу, а при покупке акций новой эмиссии - непосредственно предприятию, которые оно может использовать на свое развитие.

Такие спекулятивные капиталы весьма подвижны, они могут быстро и широкомасштабно хлынуть на фондовый рынок страны для скупки акций перспективных компаний или выгодных облигаций, а при ухудшении конъюнктуры столь же быстро покинуть его. Приходя в страну, такой блуждающий капитал подпитывает оборотные фонды предприятий, расширяет возможности их маневра в условиях всеобщего дефицита финансовых ресурсов. Поэтому приток портфельных инвестиций также необходим. Он увеличивает ликвидность вложений. Более того, стратегические инвесторы не станут вносить деньги в уставные капиталы тех акционерных обществ, акции которых не котируются на рынке, иными словами, если они не являются объектом портфельных инвестиций.

Не стоит думать, что прямые инвестиции - полный антипод портфельным. Все существующие в мире инвестиционные фонды прямых вложений приобретают пакеты акций предприятий, добиваются совместно с менеджментом купленной компании роста ее стоимости, а затем продают принадлежащую им часть бизнеса. И делают это для получения прибыли. Следовательно, фонды прямых вложений проводят спекулятивные операции, но срок их более продолжительный, чем при биржевой игре на акциях.

Теоретически источниками инвестиций (прямых или портфельных) могут быть сбережения населения, ресурсы бюджетов всех уровней, собственные средства предприятий, активы коллективных инвесторов (паевых инвестиционных фондов, негосударственных пенсионных фондов, страховых компаний), а также иностранные инвестиции - прямые (стратегические) и портфельные (спекулятивные). Насколько реально привлечь в экономику каждый из них?

До финансового и банковского кризиса, массового снятия денег со счетов банков и перевода свободных средств в доллары на руках у населения находилось, по экспертным оценкам, до 60 млрд долларов, а после - и того больше. Очередной обман со стороны государства надолго отбил у населения охоту доверять свои сбережения банкам и другим финансовым институтам. Поэтому мобилизовать их для вложения в реальный сектор экономики через банки, паевые инвестиционные и негосударственные пенсионные фонды или страховые компании в ближайшее время вряд ли возможно.

Некоторые аналитики предлагают, используя доверие к доллару, создать специализированный российско-американский инвестиционный банк для работы с валютными средствами россиян. Его могли бы организовать на паритетных началах правительства России и США с равным представительством в совете директоров и правлении банка. Предлагается также не менее половины активов этого банка вкладывать в российскую экономику, в инвестиционные проекты, которые прошли международную экспертизу, одобрены российской и американской сторонами, а прибыль банка делить между этими сторонами, скажем, пополам.

Главное для россиян, которые перестали доверять своему правительству, - это американские гарантии, а потом уже проценты по вкладам. Даже в случае резкого изменения политической ситуации в России (скажем, будет запрещено свободное хождение долларов) вклады россиян могли бы получить в США их наследники. Некоторые высокопоставленные чиновники предлагают пойти еще дальше - разрешить иностранным банкам открывать в России частным лицам номерные валютные счета. Авторы этих идей надеются, что таким образом население получит возможность надежного и прибыльного вложения наличной валюты под американские (и других стран) гарантии, а российская экономика - доступ к крупному инвестиционному ресурсу (деньгам населения). Предполагается, что, имея такой финансовый инструмент, россияне пожелают вернуть хотя бы часть тех десятков (или сотен) миллиардов долларов, которые они вывезли за рубеж.

Эти идеи вряд ли будут реализованы в связи с принятием Госдумой закона, который обязывает банки предоставлять сведения о вкладах граждан по требованию налоговой полиции, т. е. преимущества номерного счета в иностранном банке улетучиваются, не успев родиться.

Что касается иностранных банков, то их отделения в России имеют статус самостоятельных юридических лиц - резидентов со 100-процентным иностранным капиталом. Они подчиняются российскому законодательству и надзору со стороны Центрального банка. Следовательно, в случае принятия нашим парламентом законов конфискационного характера (например, принудительный обмен иностранной валюты на рубли) не исполнить их банки не смогут. Поэтому говорить о гарантиях иностранных банков российским вкладчикам не приходится.

Кроме того, иностранные банки не стремятся работать в России, они даже имеющуюся квоту выбрали неполностью. Двенадцать банков со 100-процентным иностранным капиталом давно имеют право обслуживать российских вкладчиков, но практически им не пользуются. Они обслуживают преимущественно западные фирмы, работающие в России, а из физических лиц - только своих сотрудников и иностранцев. Причины в том, что:

они не верят в способность российских предприятий возвращать полученные кредиты;

для работы с деньгами населения нужна разветвленная сеть филиалов, создание которой стоит больших денег;

на Западе не принято зарабатывать на деньгах вкладчиков, играя на разнице ставок привлечения и размещения средств, основной доход в этом секторе - комиссионные, которые клиенты платят за услуги (например, пластиковые карты), но, чтобы их предоставить, опять же нужны немалые вложения в технологии и оборудование;

криминализация российского общества повышает для банков риск быть вовлеченными в скандалы, обвинения в отмывании нечестных денег. А выгодно вложить привлеченные деньги в России не просто.

Не добавляют оптимизма западным банкирам политические риски и непредсказуемость действий российских властей (от национализации «буржуазного добра» до требования вложить в госбумаги определенную часть средств банка). Иностранцы по-прежнему не считают Россию правовым государством и побаиваются российских властей. И это не удивительно: если им не верят российские вкладчики, то почему должны поверить западные банкиры?

Расходы консолидированного бюджета на государственные инвестиции в 1999 г. составят 55, 8 млрд рублей (включая погашение задолженности бюджета за ранее выполненный, но неоплаченный госзаказ), или лишь 3% бюджетных расходов (для сравнения: на обслуживание государственного долга даже после его реструктуризации предстоит затратить втрое больше средств). Но и эта незначительная сумма бюджетных инвестиций, скорее всего, будет существенно урезана. Низкий объем налоговых поступлений, растущие обязательства перед бюджетной и социальной сферами, перед внешними кредиторами постоянно подталкивают власти к тому, чтобы отказываться от инвестиционных расходов, перебрасывая высвобождающиеся средства на выплату зарплаты и пенсий или погашение государственного долга.

Федеральный бюджет 1998 г. в расходной части исполнялся в лучшем случае на две трети от установленных законом параметров. И нет оснований полагать, что это соотношение существенно улучшится в 1999 г. Бюджетные расходы, отдача от которых ожидается за пределами финансового года (долгосрочные промышленные инвестиции относятся к этой группе), попадут под правительственный секвестр одними из первых. За примерами далеко ходить не надо: за 9 месяцев 1998 г. в общей структуре расходов федерального бюджета на обслуживание госдолга приходилось 34, 1%, на оборону - 13, 5, на социальные мероприятия - 13, 1, а на инвестиции в промышленность, энергетику и строительство - лишь 2, 6%. В 1998 г. государственная инвестиционная программа была профинансирована только на 32% от уровня, утвержденного лимитами бюджетных обязательств, или в размере 4, 1 млрд рублей.

Удельный вес инвестиций, финансируемых из бюджета, упал вдвое. В 1998 г. объем инвестиций по сравнению с 1990 г. уменьшился в 4 раза, в том числе инвестиций производственного назначения - в 5, 4 раза. Ежегодный дефицит инвестиций в России составляет, по оценкам экспертов, не менее 42-45 млрд долларов. В то же время инвестиционный потенциал, учитывая перспективы 250 участков разработки российских недр (имеется официальный перечень недр), оценивается в 200 млрд долларов.

В попытке сформировать государственный инвестиционный фонд, не жертвуя при этом скудными ресурсами бюджета, российские власти по-прежнему стремятся заимствовать средства на Западе. Пресловутый «бюджет развития» в объеме 60 млрд рублей, предназначенный для поддержки наиболее эффективных проектов в экономике, практически полностью формируется из связанных зарубежных кредитов, предоставленных России по межправительственным соглашениям, а также из средств неназванных иностранных инвесторов.

При этом не стоит забывать, что, какими бы эффективными ни были отобранные для господдержки инвестиционные проекты, обязанность возврата займов лежит на федеральном правительстве, а не на предприятиях, получивших оборудование в счет связанных кредитов. Таким образом, государство вынуждено идти на увеличение внешнего долга, не имеющего гарантированных источников покрытия, чтобы промышленность получала остро необходимые ей инвестиционны ресурсы. Издержки такой политики очевидны, но она позволяет привлечь в экономику реальные, а не бумажные капиталовложения.

В этом плане возможности регионов ограничены еще больше по сравнению с федеральным уровнем, хотя в бюджетах субъектов Федерации заложены крупные инвестиции. Ведь лишь часть доходов территориальных бюджетов собирается в денежной форме, но они уходят на оплату текущих расходов бюджетной и социальной сфер. Практически иссяк и такой источник, как доходы от реализации областных и республиканских ценных бумаг. После того как многие субъекты Федерации (Якутия, Омская, Новосибирская, Оренбургская области и др.) объявили о принудительной реструктуризации своих долговых обязательств, инвесторы считают эти ценные бумаги крайне рискованным вложением.

Получается, что регион может оказать инвестиционную поддержку предприятиям в лучшем случае в виде налоговых кредитов или взаимозачетов с местным бюджетом. Такая поддержка ослабляет налоговую нагрузку на предприятия, которые могут направить высвободившиеся средства на свое развитие.

Структура инвестиций в основной капитал предприятий в первом полугодии 1998 г. выглядела следующим образом: средства консолидированного бюджета - 17, 1% (в том числе средства федерального бюджета - 5, 1), собственные средства предприятий - 44, 2, кредиты банков - 4, 0, средства внебюджетных фондов - 6, 9, иностранные инвестиции - 4, 2, прочие - 23, 5%.

Предприятия могут вкладывать в развитие производства собственные средства, формируемые из амортизации и прибыли. Суммарные поступления из этих источников оцениваются Минфином на 1999 г. в размере 421 млрд рублей. На практике, скорее всего, эта цифра будет значительно ниже. Нехватка оборотных средств в промышленности приняла такие размеры, что значительная часть амортизационных накоплений (до 40-50%) попросту «проедается» в процессе текущего воспроизводства. В итоге потенциально мощный финансовый эффект переоценки основного капитала и индексации амортизационных отчислений не используется по своему прямому назначению.

Не меньше проблем и с инвестированием из прибыли, потому что более половины всех предприятий убыточны. Финансовый кризис сказался на падении объема инвестиций даже у естественных монополий. Так, из-за неплатежей потребителей инвестиционная программа РАО «ЕЭС» объемом 5, 8 млрд рублей профинансирована лишь наполовину. Общий объем инвестиций по предприятиям связи в 1998 г. снизился почти на 16%, причем иностранные капиталовложения в отрасль составили около 400 млн долларов против 820 млн в 1997 г.

Инвестиционная активность сохраняется лишь в отраслях, имеющих устойчивый сбыт и относительно короткий срок окупаемости вложений, - производство продуктов питания, напитков, лекарств и некоторых других товаров, пользующихся повышенным спросом. Инвестиционные проекты ОАО «ГАЗ» (создание новой модели автомобиля «Соболь») или компании «Май» (строительство чайной фабрики в Подмосковье) реализуются благодаря росту продаж и прибыли от производственной деятельности.

Возможно, положительно скажутся налоговые новшества. Одновременно с уменьшением ставки налога на прибыль с 35 до 30% увеличена льгота на реинвестируемую прибыль - в некоторых случаях компания сможет выводить из-под налогообложения всю прибыль (раньше - максимум половину). Прибыль от вновь введенных мощностей стоимостью свыше 7, 5 млн рублей в первые три года будет полностью освобождена от налогов, т. е. у предприятий будет оставаться больше денег и станет выгодно тратить их на улучшение производства.

Масштабные промышленные инвестиции за счет средств, заимствованных у российских коммерческих банков, в ближайшее время невозможны не только из-за высокой инфляции и исчерпанности их капитала. Отечественные банки утратили доступ к дешевым иностранным кредитным линиям, чьи ресурсы они могли перепродавать промышленности. Заимствования же на свободном рынке капиталов должны ориентироваться на доходность в финансовом секторе, которая составляет 55% годовых по сделкам с облигациями Центробанка и абсолютно нереальна для промышленных предприятий как заемщиков.

Паевые инвестиционные фонды (ПИФы) появились в России в конце 1996 г. и постепенно набирали силу, доказывая надежность и удобство новой для нашей страны инвестиционной схемы (максимум стоимости чистых активов всех фондов был достигнут 12 мая 1998 г. - 295 млн рублей). Они избежали скандалов и банкротств. Начало складываться доверие к ним инвесторов, судя по тому, что после событий 17 августа 1998 г. пайщики не поспешили изымать деньги из ПИФов, как это сделали вкладчики банков. Но кризис негативно отразился и на них.

Наиболее уязвимыми оказались фонды, вложившие свои активы целиком в госбумаги. Проблемы возникли и у некоторых корпоративных (ориентированных на вложения в акции предприятий) фондов, если их управляющие для снижения общего риска держали часть средств в госбумагах.

ПИФам (а также негосударственным пенсионным фондам и страховым компаниям) Минфин предложил 30% их вложений в ГКО погасить «живыми» деньгами, 20 - инвестиционными бумагами, 50% - доходными бумагами с ежегодно понижающейся доходностью (от 30 до 15% годовых).

На время, пока было неизвестно, когда и как будут погашаться ГКО и ОФЗ, пока они не торговались и не котировались, Федеральная комиссия по рынку ценных бумаг (ФКЦБ) в интересах инвесторов с 16 сентября 1998 г. приостановила работу с пайщиками тех фондов, у которых по состоянию на 1 сентября не менее 10% стоимости чистых активов составляли ГКО и ОФЗ. Причина в том, что в таких условиях управляющие компании не могли определять подлинную стоимость чистых активов фонда и на их основе - стоимость пая.

Процедура приостановки работы управляющей компании с пайщиками прописана в законодательстве и не означает закрытия фонда или банкротства компании. Управляющие компании, приостановив куплю-продажу паев, продолжают работать с ликвидными активами и регулярно обнародуют стоимость чистых активов фонда. Для увеличения их возможностей ФКЦБ сделала более гибкими требования к структуре активов ПИФа, расширила перечень объектов инвестирования.

Для инвесторов приобретение паев новых ПИФов может оказаться весьма перспективным: ведь они не отягощены неликвидными активами в виде ГКО/ОФЗ, не связаны обязательствами вкладывать средства пайщиков исключительно в государственные ценные бумаги, имеют возможность приобрести «голубые фишки» практически по бросовой цене. Правда, тех, кто уже оглядывается по сторонам и ищет, на чем бы «отыграть» свои потери в коммерческих банках, или кто руководствуется старинным правилом поведения на рынке - продавать на его взлете и покупать на спаде, не так много.

Но важно, что ПИФы живы и остаются удачной формой коллективного инвестирования, готовой к аккумулированию накоплений граждан, как только изменятся их инвестиционные настроения.

После резкого падения курсов акций наших предприятий, краха рынка ГКО в августе 1998 г. и предложенных российским правительством условий реструктуризации внутреннего долга, в результате чего иностранные инвесторы потеряли значительную часть своих денег, ожидать от них значительных портфельных инвестиций не стоит.

Перспектива привлечения прямых иностранных инвестиций более реальна, но только в случае, если российские власти прислушаются к предложениям потенциальных инвесторов:

снизить им налоговое бремя, как и российским производителям (те же изменения по НДС и социальным выплатам, требования по переоценке ценных бумаг и имущества, реализуемых ниже себестоимости);

продолжать работу по приведению российского бухгалтерского учета в соответствие с международными стандартами, что позволяет потенциальным инвесторам более достоверно оценивать деятельность и балансовые показатели российских предприятий при сотрудничестве с ними. Вполне вероятно, что уже в 1999 г. нерезиденты смогут увидеть балансы российских предприятий в привычном для мирового бухучета виде;

принять законопроекты, регламентирующие работу иностранных инвесторов в России в сфере торговой политики, движения товаров и капиталов (соглашение с ВТО, меры по поддержанию российских экспортеров в условиях антидемпинговых ограничений и т. п.), а также концепцию страхования и гарантий иностранных инвестиций в России, что особенно актуальную после августовских событий;

допустить иностранных инвесторов в стратегически важные отрасли российской экономики. При этом правительство, конечно, должно жестко контролировать соблюдение инвестиционных обязательств, взятых на себя зарубежными партнерами.

Важно также предлагать инвесторам те проекты, которые им интересны. Пока интересы зарубежной и российской сторон совпадают нечасто. Первая хотела бы вкладывать деньги в телекоммуникации, производство бытовой техники, парфюмерии, косметики. Иностранные инвесторы, которым предоставляют налоговые и таможенные льготы в обмен на гарантированно высокий объем капиталовложений, уже участвуют в совместных проектах - к примеру, на российских автозаводах. Запуск производства автомобилей «Фиат» в Нижнем Новгороде и «Вольво» в Москве запланирован на 1999 г.

Иностранные промышленные компании, работающие в России, инвестировали в рамках своих проектов свыше 10 млрд долларов. Причем более охотно они вкладывают средства в те предприятия, которые сами контролируют. Так, западные инвестиции в российские табачные предприятия, контрольные пакеты которых принадлежат крупным иностранным производителям, составляют 620 млн долларов. Американская фармацевтическая компания «Ай-Си-Эн», владеющая пятью крупнейшими российскими заводами по выпуску лекарств, намерена к 2002 г. завершить программу их развития стоимостью 300 млн долларов.

Структура иностранных инвестиций по видам и отраслям, % к итогу

финансовая, банковская, страховая деятельность, коммерческая деятельность по обслуживанию рынка, управление

Иностранные инвестиции в Россию составляли в 1997 г. 12, 3 млрд долларов, в 1998 г. - 11, 8 млрд.

Контроль над предприятиями, т. е. право назначать администрацию, позволяет западным инвесторам обойти «российскую специфику», прежде всего хищение директорами средств предприятий через расчеты «черным налом», бартер, товарный кредит подставным фирмам и т. д. Западных инвесторов, которые привыкли судить о работе предприятий на основе прибыли, сбивает с толку наша реальность, в которой предприниматели уходят в теневую экономику, прячут доходы, искусственно раздувая себестоимость, когда прибыль может быть крайне малой, но предприятия развиваются, проводят реконструкцию, строят цеха, открывают филиалы.

Подобная практика увеличивает риски иностранных инвесторов, так как чревата потерей репутации, а то и самого бизнеса. Ведь налоговая полиция может арестовать представителей не только российской, но и западной стороны. Впрочем, эта «российская специфика» вызвана условиями бизнеса в России - пробелами в корпоративном и контрактном праве, запутанностью налоговой системы, слабой работой правоохранительных органов по защите собственности. Без устранения этих причин вряд ли удастся существенно увеличить приток прямых инвестиций на российские предприятия.

И все же находятся зарубежные предприниматели, которые готовы вкладывать деньги не только в крупные промышленные проекты, строительство новых перерабатывающих мощностей или совместную эксплуатацию сырьевых ресурсов, но и в сферу малого и среднего бизнеса. С этой целью, например, глава американской компании «Проктер энд Гэмбл» предложил создать инвестиционный фонд в 5 млрд долларов, доходы которого пойдут на субсидии и займы западным предпринимателям, готовым инвестировать в производство товаров и услуг в России.

Иностранные инвестиции концентрируются преимущественно в Москве и в считанных регионах (Московская область, Великий Новгород, Нижний Новгород, Санкт-Петербург, Ленинградская область, Самара). Чтобы привлечь иностранных инвесторов, региональные власти на местном уровне освобождают их от налога на прибыль, снижают местные налоги, вводят другие льготы, ускоряют и облегчают процесс согласования проектов. К примеру, в Новгородской области проект может быть согласован (если не возникает серьезных рекламаций) в течение одного дня. В других регионах на это уходят месяцы, что, конечно, отпугивает потенциальных инвесторов. Кроме того, новгородские законодатели попытались гарантировать стабильность правил, действующих на момент заключения договоров, до вывода проекта на полную самоокупаемость. Если условия все же изменятся, администрация обязана из бюджета компенсировать потери инвестора. Известен прецедент, когда после изменения таможенных пошлин иностранному инвестору выплатили в качестве компенсации 1, 5 млн долларов.

Аналитики считают, что, если в полной мере заработает законодательство об иностранных инвестициях, концессионной деятельности, соглашениях о разделе продукции, это позволит увеличить прямые зарубежные капиталовложения за год в 1, 5 раза.

Соглашения о разделе продукции. Закон «О соглашениях о разделе продукции» был принят в январе 1996 г. Вместо обязательной уплаты налогов он ввел систему, при которой государство и иностранный инвестор заключают соглашение (договор), где на определенный срок оговариваются платежи инвестора, а произведенная продукция делится между ними в определенной пропорции. Из всех налогов, сборов и пошлин инвестор платит только налог на прибыль и налог за право пользования недрами (раздел продукции для него - по сути налоговая льгота).

Соглашение о разделе продукции привлекательно для государства тем, что, в отличие от других форм заимствований или лицензионных режимов (типа концессий), раздел продукции не грозит стране усилением долгового бремени или потерей контроля над недрами и сырьевыми ресурсами. Суверенные права государства на владения недрами и их ресурсами сохраняются, поскольку речь идет не о приватизации недр, а об их аренде в течение определенного срока. При этом разведку полезных ископаемых и другие работы инвестор проводит за свой счет, в случае неудачи затраты ему никто не компенсирует. Тем не менее для инвесторов СРП привлекательно тем, что обеспечивает стабильность и предсказуемость, чрезвычайно важные для любых крупных инвестиций, хотя оно не гарантирует от коммерческого риска, в частности, связанного с изменением цен на нефть и спроса на нее.

Раздел продукции наиболее рационально использовать при разработке месторождений с большими, но трудноизвлекаемыми запасами - особенно в районах с суровым климатом, где доразведка запасов сопряжена с высоким риском, а освоение требует колоссальных инвестиций (на шельфе арктических морей и в неосвоенных северных российских регионах). Пока инвесторов интересуют в России лишь нефтегазовые месторождения, хотя такая форма инвестирования возможна и при разработке твердых полезных ископаемых (золота, серебра, цветных и редких металлов).

Соглашение о разделе продукции открывает хорошие возможности для привлечения инвестиций в реальное производство. Вот только в нашей стране эти возможности никак не могут реализоваться. Закон до сих пор не действует из-за того, что, во-первых, не внесены вытекающие из него изменения и дополнения в налоговое, таможенное и другое законодательство; во-вторых, не рассмотрены новые списки месторождений, предлагаемых для разработки на условиях раздела продукции; в-третьих, не принят пакет нормативных документов, регламентирующих деятельность государственных органов, которые контролируют реализацию СРП.

Сегодня инвесторам предоставлено право на реализацию 10 проектов соглашений, 7 проектов утверждены перечнем, имеющим статус федерального закона, но, поскольку правительство не приняло нормативных актов в развитие законодательства о СРП, ни одно из этих семи соглашений за 1997-1998 гг. так и не было подписано. Три соглашения (они утверждены постановлением правительства) подписаны, потому что были заключены до вступления в силу закона «О соглашениях о разделе продукции». Из них реализуются только два - «Сахалин-1» и «Сахалин-2», в которые инвесторы вложили 1, 1 млрд долларов за 1996-1998 гг. Доходы от их реализации уже поступают в федеральный и сахалинский бюджеты.

Эти проекты работают благодаря тому, что в них зафиксированы так называемые «дедовские оговорки» - гарантии, что любые изменения законодательства, ухудшающие положение инвестора, не распространяются на действующие проекты до полной их окупаемости. Такая общемировая практика, гарантирующая инвестору, что условия работы как минимум не ухудшатся, никак не приживается в российском законодательстве. Если «дедовские оговорки» и впредь не будут законодательно закреплены, их придется вносить в каждое следующее соглашение, иначе инвесторы вряд ли пойдут на сотрудничество.

Сахалинский опыт показал, что для включения месторождения в перечень проектов СРП, утверждаемый Госдумой, требуется не менее двух лет. Если прибавить к этому время на проведение тендеров, разработку самого соглашения и его утверждение депутатами, получится, что инвестор, проявивший интерес к перспективному проекту, пять лет должен потратить на решение только организационно-правовых проблем. Такой срок способен отпугнуть кого угодно, и оттягивается момент, когда само государство начнет получать доходы. Не вселяют оптимизма и политическая нестабильность в России, произвол чиновников, нечеткие условия доступа к экспортной трубе, да и возросшее за последние 7 лет с 4 до 21 количество налогов, начисляемых на нефтегазовые проекты.

Не стоит думать, что иностранные инвесторы будут вечно ждать, пока мы определимся со своим законодательством. Другие страны уже конкурируют с нами за инвестиции. А прямые иностранные инвестиции в российскую нефтегазовую отрасль могут, по мнению западных экспертов, привести к разительным изменениям не только в российской энергетике, но и всей экономике. Технико-экономические обоснования 11 проектов СРП в России могли бы привлечь за 1998-2008 гг. 64 млрд долларов.

Вложения в сырьевые проекты, в отличие от спекулятивных инвестиций на финансовых рынках, инерционны. Вложив средства в землю, их невозможно немедленно изъять. Подобные проекты приносят деньги и рабочие места не только в энергетику, но также в тяжелую промышленность и обслуживающую проект сферу услуг. На российские предприятия будут приходиться 70% промышленных заказов и 80% работников, занятых в инвестиционных проектах по разработке сырьевых месторождений в России.

Несмотря на трудности, ситуация для развития СРП сейчас благоприятна: есть подготовленные проекты, есть регионы, ожидающие их запуска, есть желание российских нефтяных компаний и зарубежных инвесторов. К примеру, в проект «Сахалин-3», способный принести России 20 млрд долларов, готовы вложить свои деньги такие мировые киты нефтяного бизнеса, как «Mobil» и «Техасо». Дело за законодателями, однако некоторые из них ошибочно отождествляют СРП с приватизацией недр.

Из всего сказанного относительно источников инвестиций в российскую экономику напрашивается вывод о том, что в обозримой перспективе наиболее реален стратегический зарубежный капитал при условии, что удастся обеспечить привлекательные, устойчивые и предсказуемые юридические и финансовые рамки для него.

В любой стране в лизинговой индустрии сначала развивается финансовая аренда, при которой арендатор, как правило, выкупает оборудование в конце срока договора лизинга, а его условия не меняются в течение всего срока. С ужесточением конкуренции на рынке лизинговых услуг лизинг становится более гибким, предлагаются разные схемы выплат лизинговых платежей с учетом наличия средств у арендатора. На следующей стадии развивается оперативная аренда, срок которой намного меньше срока службы оборудования, сдаваемого в лизинг. Поскольку его необходимо вновь реализовывать, требуется вторичный рынок такого оборудования.

Дальнейшее ужесточение конкуренции на лизинговом рынке приводит к распространению секьюритизации (когда финансовые обязательства оформляются не в виде прямых договоров, а в форме ценных бумаг, что при необходимости позволяет переуступить эти обязательства третьему лицу), венчурной аренды, более рискового финансирования проектов без гарантий. После насыщения рынка лизинговые компании привлекают клиентов в основном за счет сокращения оперативных расходов. Россия находится в самом начале этого пути.

Под финансовой арендой (лизингом) понимается форма финансирования приобретения оборудования при посредничестве финансовой (лизинговой) компании, которая покупает его себе в собственность за свои и привлеченные средства, а затем сдает в пользование (в аренду) предприятию (лизингополучателю) на определенный срок. Лизинговая компания обязана приобрести то оборудование и у тех поставщиков, которые указал лизингополучатель. Он сам несет ответственность за свой выбор, хотя в договоре финансовой аренды можно доверить этот выбор лизинговой компании (тогда к ней переходит и ответственность). Как только техника поступит арендатору, он вправе предъявлять претензии поставщику в отношении ее качества, комплектности, сроков поставки, несмотря на то, что между поставщиком и лизинговой компанией заключен отдельный договор купли-продажи.

В 1996 г. в мире при помощи лизинга было профинансировано более чем на 380 млрд долларов сделок с новым оборудованием и машинами, т. е. столько, сколько составили прямые иностранные инвестиции за тот же период.

В Западной Европе доля лизинга в реализации автомобилей составляет 37, 4%, промышленного оборудования и машин - 26, 7, компьютеров - 13, 1, самолетов, кораблей, железнодорожного подвижного состава - 4, 2%. В некоторых европейских странах до 80% новой продукции выпускается на оборудовании, привлеченном с помощью лизинга. В России объем лизинговых операций составил 120-140 млн долларов, или около 0, 1% всех инвестиций в основной капитал. Доля лизинга в общем объеме инвестиций достигла в 1998 г. 12%, на 1999 г. прогнозируется 16%, на 2000 г. - 20%.

В России в 1995 г. было 24 лизинговые компании, а на 1 января 1998 г. - уже более 300, из них 70 компаний - в Москве, на их долю приходилось 80% лизингового рынка.

Лизинговые отношения в нашей стране до недавнего времени регулировались шестью статьями Гражданского кодекса (глава 34, параграф 6), постановлением правительства «О развитии лизинга в инвестиционной деятельности» от 29 июня 1995 г. № 633, утвержденным им «Временным положением о лизинге», а также «Положением о лицензировании лизинговой деятельности в РФ» от 26 февраля 1996 г. Долгожданный закон «О лизинге» принят 29 октября 1998 г.

Когда целесообразно обращение к финансовому лизингу?

Первый случай - если благодаря налоговым льготам, предоставленным участникам лизинговых отношений, приобретение оборудования в лизинг выгоднее по сравнению с дорогим кредитом. В большинстве стран эти льготы сводятся к праву арендодателя начислять ускоренную амортизацию на имущество, сдаваемое в лизинг, и праву арендатора вычитать арендную плату из налогооблагаемой прибыли. Этих льгот оказывается вполне достаточно, и лизинговые компании обходятся без государственной поддержки. Однако в России они рассчитывают на нее (пока в этом отношении повезло только аграрному сектору).

В лизинговые платежи входят сумма, возмещающая полную (или близкую к ней) стоимость лизингового имущества; оплата кредита (и процентов по нему), который лизинговая компания взяла для покупки оборудования в соответствии с договором лизинга; комиссионное вознаграждение ей; оплата страхования как лизингового оборудования, так и ответственности арендатора перед компанией. Размеры, способ, форма и периодичность выплат устанавливаются в договоре лизинга по соглашению сторон.

Эти платежи включаются в издержки производства лизингополучателя (платежи по процентам за инвестиционный кредит - в ограниченных размерах) и вычитаются из налогооблагаемой базы. Ускоренная амортизация оборудования разрешена по ставке, втрое превышающей ставку нормативной амортизации. И лизинговая компания, и арендатор на законном основании могут снизить сумму НДС, подлежащую уплате в бюджет (инструкция Госналогслужбы «О порядке исчисления и уплаты налога на добавленную стоимость» от 11 ноября 1995 г. № 39).

Но эти льготы могут быть отменены Налоговым кодексом, проект которого предусматривает одинаковые ставки амортизации арендуемого и собственного имущества, а также уравнивает лизинговое и кредитное финансирование по полному списанию процентных платежей.

Кроме лизинговых платежей, лизингополучатель несет расходы по эксплуатации и ремонту оборудования, поскольку в течение срока действия договора лизинга он обязан обеспечивать сохранность оборудования, поддерживать его в рабочем состоянии (если иное не предусмотрено договором).

Второй случай - когда компания не имеет надежной кредитной истории для получения кредита на закупку оборудования. Специфика лизингового бизнеса в том, что лизинговая компания берет на себя дополнительный риск работы с предприятиями, которые не имеют достаточной кредитной истории, поэтому банк, скорее всего, им отказывает. Большинство российских предприятий относится именно к такой категории. Для них лизинг мог бы стать чуть ли не единственной возможностью приобрести оборудование. Да и международные его поставщики уже убедились в том, что в торговле с Россией нужно сначала профинансировать российских покупателей.

Правда, это не только наша проблема. На Западе многим авиакомпаниям недостаточно собственных средств на покупку самолетов, а для получения кредитов у них невысокий кредитный рейтинг. Поэтому часто покупателями становятся лизинговые компании, которые затем сдают самолеты в аренду. Даже такие преуспевающие компании, как голландская KLM и американская Delta Air Lines, арендуют соответственно 80 и 50% авиапарка. Нечто подобное зарождается и в России. Национальный резервный банк (НРБ) и американская компания создали лизинговую компанию, чтобы она приобретала самолеты Ил-96М/Т и сдавала их в аренду «Аэрофлоту - Российские международные авиалинии».

Третий случай - если не находится кредиторов, согласных предоставить заем на покупку оборудования с последующей его передачей в залог кредитору, или заемщик не обладает достаточными активами для залога. Ситуация усугубляется тем, что реализация залоговых прав в России сложна и неотработанна. Кредитор не может просто взять себе заложенное имущество. Сначала нужно получить судебное решение и реализовать это имущество на аукционе. Теоретическое преимущество лизинга в том, что лизинговая компания сохраняет собственность на арендуемое имущество, и это дает ей неоспоримое право в случае невыполнения лизингополучателем обязательств по договору возвратить его в свое владение.

Правда, на это у российских лизинговых компаний уходит немало времени. Арбитражный процессуальный кодекс устанавливает двухмесячный срок рассмотрения дела, который часто превышается. Само исполнение решения суда может длиться не менее трех месяцев. Российская специфика такова, что сохранение права собственности на оборудование может ничего не стоить, если оно лизингуется в отдаленном районе или установлено под землей (например, нефтяное оборудование). Когда это возможно, лизинговая компания старается силой вернуть оборудование, перекладывая судебные хлопоты на лизингополучателя, который вынужден возбуждать иск о нарушении прав арендатора.

Чтобы обезопасить себя, российские лизинговые компании (в отличие от западных, которым права собственности на оборудование достаточно) стремятся дополнительно гарантировать свои интересы и заключают лизинговые сделки лишь тогда, когда в договоре предусмотрены весомые дублирующие друг друга меры. Среди них договор гарантии поставщика о возмещении ущерба лизингодателю; договор гарантии компании, аффилированной с арендатором в пользу лизинговой компании; обязательство поставщика выкупить оборудование по фиксированной цене в случае нарушения арендатором своих обязательств; залог другого имущества лизингополучателя; обеспечительные накопительные блокированные счета «Эскроу» в российских и зарубежных банках; векселя, акцептованные банком. Кроме того, обычной практикой при лизинговом финансировании в России становится страхование риска лизинговой компании на случай невозврата своего имущества и страхование риска невыполнения арендатором своих обязательств. Все это неизбежно повышает стоимость лизинга.

Четвертый случай - когда финансовый лизинг подходит больше, чем близкая ему по смыслу долгосрочная аренда с правом выкупа. Она, также предусматривающая в конечном итоге переход оборудования в собственность арендатора, и лизинг кажутся аналогичными. Но у них есть существенные различия:

аренда с правом выкупа основывается на том, что у арендодателя уже есть оборудование, а у лизинговой компании оно первоначально отсутствует, она его приобретает в соответствии с запросами предприятия;

при лизинге сдать в аренду оборудование вправе только лизинговая компания, имеющая соответствующую лицензию, или гражданин-предприниматель, а в аренде с правом выкупа могут участвовать любые предприятия, организации, учреждения и государство;

по лизингу арендованное имущество можно использовать только в предпринимательской деятельности, а аренда с правом выкупа допускает его использование также в непроизводственных и некоммерческих целях;

аренда не имеет налоговых льгот, предоставленных финансовому лизингу.

С 8 февраля 1998 г. Россия присоединилась к Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге, которая действует в отношении Франции, Италии, Нигерии и Венгрии. Кроме того, ее подписали, но пока не ратифицировали Бельгия, Гана, Гвинея, Марокко, Панама, США, Танзания, Филиппины и Финляндия. Другие страны используют ее де-факто.

Конвенция создает общие контуры регулирования международных лизинговых сделок, которые могут дополняться участниками в зависимости от конкретных условий. К примеру, российский пользователь, зарубежная лизинговая компания и иностранная фирма-производитель, если захотят, вправе вообще не применять Конвенцию или отступать от каких-то ее положений, кроме специально оговоренных. Ожидается, что присоединение к Конвенции улучшит условия для привлечения реальных иностранных инвестиций в российские производственные фонды и для приобретения импортного оборудования, а также облегчит выход на международный рынок отечественных лизинговых компаний и поставщиков оборудования по схеме лизинга.

В Конвенции достигнут взвешенный, выверенный международной практикой баланс интересов производителей оборудования, его пользователей и финансовых посредников, зафиксирован самостоятельный характер финансового лизинга по отношению к традиционному договору аренды (оперативной аренды), лизингодатель - собственник оборудования освобожден от ответственности за ущерб или убытки, причиненные этим оборудованием лизингополучателю или третьим лицам, закреплено право пользователя обращаться с претензиями по оборудованию непосредственно к поставщику. При этом последний не несет ответственности одновременно перед лизингодателем и пользователем за один и тот же ущерб.

В Конвенции подробнее, чем в Гражданском кодексе РФ, регулируются сублизинг, отношения доверительного собственника и арендодателя при банкротстве арендатора, освобождение арендодателя от ответственности перед третьими лицами за вред, причиненный им оборудованием, обязанность арендатора поддерживать оборудование в надлежащем состоянии, ответственность арендатора и арендодателя. Любому государству, которое присоединяется к Конвенции, разрешается заменить пункт 3 статьи 8, касающийся ответственности арендодателя, положениями своего законодательства, чем и воспользовалась Россия. У нас эта ответственность регулируется статьями 401 и 461 ГК РФ. Тем самым мы дополнительно оградили интересы отечественных лизингополучателей.

Финансовый лизинг с участием государственных средств практикуется пока только в сельском хозяйстве.

В России в условиях, когда рыночная среда еще не сформировалась и практически невозможно оценить экономическую эффективность проектов и связей, движущими силами для объединения предприятий и банков в финансово-промышленные группы (ФПГ) стало стремление к стабильности связей и повышению собственной значимости в экономике, обеспечивающей выживание как за счет взаимной поддержки членов объединения, так и вынужденной помощи государства. Поэтому многие ФПГ представляют собой искусственные образования, экономически слабо обоснованные.

Первым нормативным актом в данной сфере стал Указ Президента РФ «О создании финансово-промышленных групп в Российской Федерации» от 5 декабря 1993 г. № 2096. Формально отвечая интересам номенклатуры и крупнейших отраслевых и финансовых лоббистов, он по существу был попыткой блокировать наметившееся в ходе массовой приватизации формирование ФПГ как спонтанно-номенклатурное перераспределение государственного имущества. Разработчики Указа отреагировали на предложенную в августе 1993 г. схему административного создания в России сотни гигантских ФПГ, которые должны были охватить многие предприятия обрабатывающих и добывающих отраслей. Эта схема была нацелена на восстановление прежней централизованной системы управления экономикой.

Сейчас ФПГ регулируются законом «О финансово-промышленных группах» от 30 ноября 1995 г. С одной стороны, он имеет ограниченное применение, потому что до сих пор отсутствуют некоторые нормативные акты по его исполнению и многие положения не работают, с другой - закон все больше расходится с реальной практикой. Она показала, что процедура создания и регистрации групп чрезмерно регламентирована, следовало бы перейти от разрешительного к заявительному принципу их регистрации. Кроме того, устарел запрет на участие банков и предприятий в нескольких ФПГ. Сторонники его отмены ссылаются на то, что он затрудняет формирование вокруг банков мощных диверсифицированных ФПГ из официальных групп отраслевого профиля и не мешает реализации крупных инвестиционных проектов путем формирования инвестиционных консорциумов из нескольких банков, уже имеющих свои группы.

В 1993 г. была одна официально зарегистрированная (внесенная в реестр) ФПГ, в 1994 г. - 6, в 1995 г. - 21, в середине 1998 г. - 76. Во все группы в начале 1998 г. входили более 1120 юридических лиц, в том числе 154 финансово-кредитных учреждения, в них были заняты, по разным оценкам, 4-5 млн человек, а годовой объем производства превысил 65-70 млрд рублей.

В машиностроении и АПК было создано по 9 ФПГ, в химической промышленности - 8, в черной металлургии - 7, в электронной промышленности - 6, в авиастроении и легкой промышленности - по 5, в стройиндустрии - 4, в автомобилестроении - 3, в цветной металлургии, золотодобыче, в лесоперерабатке - по 2 и т. д. Семь ФПГ охватывали несколько отраслей. Впрочем, состав официальных ФПГ не дает исчерпывающего представления о диверсифицированности групп, так как некоторые направления сотрудничества участников официально не оформлены.

Согласно закону «О финансово-промышленных группах» они образуются в целях технологической или экономической интеграции для реализации инвестиционных и иных проектов и программ, направленных на повышение конкурентоспособности и эффективности производства, расширение рынков сбыта и создание рабочих мест. ФПГ бывают в одной из двух форм:

холдинг, когда юридические лица действуют как материнская (она же центральная) компания и дочерние общества;

система участия, когда юридические лица полностью или частично объединяют свои материальные и нематериальные активы на основе договора о создании ФПГ. Все участники группы учреждают центральную компанию, как правило, в форме инвестиционного института, хотя допустима и форма хозяйственного общества, ассоциации или союза.

Центральная компания уполномочена в силу закона или договора вести дела группы. Под деятельностью ФПГ понимается деятельность ее участников, которую они осуществляют в соответствии с договором о создании группы и/или ее организационным проектом при использовании обособленных активов. Центральная компания, в частности, ведет сводные (консолидированные) учет, отчетность и баланс ФПГ, готовит ежегодный отчет о деятельности группы, выполняет в интересах участников ФПГ отдельные банковские операции и т. п. По обязательствам центральной компании, возникшим в результате участия в деятельности ФПГ, участники несут солидарную ответственность, особенности исполнения которой устанавливаются договором о создании группы.

Договор о создании ФПГ не противоречит стремлению ее участников сохранить паритетные отношения между учредителями группы. Он помогает консолидировать ресурсные потенциалы участников даже при их настороженном отношении к слиянию активов. Стремление приспособиться к действующей налоговой системе подталкивает предприятия объединять ресурсы в рамках простого товарищества. Дело в том, что на стадии объединения вкладов для совместной деятельности не возникает объекта обложения налогом на прибыль, НДС и др.

Совместная деятельность в рамках простого товарищества предполагает выделение участника, которому поручается ведение общих дел, однако не все партнеры готовы довериться одному участнику. В таком случае больше подходит совместное учреждение центральной компании, подконтрольной совету управляющих. Через совет управляющих (высший орган управления группой) обеспечивается контроль участников над совместной деятельностью и использованием выделенных ресурсов. Каждый участник направляет своего представителя в совет управляющих. Для таких ФПГ договор о создании группы - своего рода учредительный договор простого товарищества, общие дела которого ведет центральная компания. Он, в частности, определяет объем, порядок и условия объединения активов, а также порядок образования, объем полномочий и другие условия деятельности совета управляющих.

В ФПГ могут входить государственные и муниципальные унитарные предприятия - в порядке и на условиях, определяемых собственником их имущества; дочерние хозяйственные общества и предприятия - только вместе с основным обществом (унитарным предприятием-учредителем); инвестиционные институты, негосударственные пенсионные фонды, страховые компании, участие которых обусловлено их ролью в обеспечении инвестиционного процесса в ФПГ. В группе обязательно должны быть организации, производящие товары или услуги, а также банки или иные кредитные организации. А вот участие общественных и религиозных организаций недопустимо.

Участники ФПГ, производящие товары и услуги, могут быть признаны консолидированной группой налогоплательщиков и вести сводные (консолидированные) учет, отчетность и баланс ФПГ. Участники ФПГ вправе перекрестно владеть акциями.

Наряду с официально зарегистрированными ФПГ существует немало неформальных объединений с относительно устойчивым сотрудничеством и взаимопроникновением промышленного и финансового капиталов. Их называют конгломератами. Причем члены конгломерата порой объединены даже более жесткими, чем участники ФПГ, личными, клиентскими, кредитными, акционерными, технологическими связями.

По инициативе государственных органов в жизнеобеспечивающих и экспортных отраслях были созданы вертикально интегрированные комплексы, которые не имели и не имеют официального статуса ФПГ. Считается, что создание таких комплексов помогло коммерциализировать данные отрасли без обвала производства продукции.

«Временным положением о холдинговых компаниях, создаваемых при преобразовании государственных предприятий в акционерные общества» от 16 ноября 1992 г. была предусмотрена следующая схема реструктурирования отношений собственности: находящиеся в государственной собственности пакеты акций дочерних предприятий и иные активы должны были вноситься в уставной капитал учреждаемого материнского общества холдинга; взамен государство получало в собственность соответствующий пакет акций этого общества.

По данной схеме согласно нескольким указам Президента РФ (ноябрь 1992 г.) были сформированы холдинги «Газпром», «ЕЭС России», «Связьинвест», «Высокоскоростные магистрали», «Роснефть», «Транснефть», «Транснефтепродукт», «ЛУКойл», «ЮКОС», «Сургутнефтегаз». Указами Президента РФ и постановлениями правительства (июнь 1993 г.) государственный концерн «Норильский никель» был преобразован в РАО «Норильский никель», создан холдинг «Российская металлургия» (сентябрь, декабрь 1995 г.), закрепленные в федеральной собственности акции ряда акционерных обществ ядерно-топливного цикла были внесены в уставный капитал ОАО «ТВЭЛ» (февраль, июнь 1996 г.), государственное предприятие «Российская угольная компания» преобразовано в одноименный холдинг (февраль, июнь 1996 г.).

Что побуждало участников группы получать официальный статус ФПГ? Тем самым сильные предприятия хотели, во-первых, обеспечить акционерный контроль над предприятиями и банками, с которыми уже налажены эффективные хозяйственные связи, целесообразные и в перспективе; во-вторых, повысить имидж объединения в глазах инвесторов и зарубежных партнеров; в-третьих, развить контакты с федеральными и региональными органами власти.

Базовое предприятие или ведущий банк группы, официально ее оформив, стремились зафиксировать еще не закрепленную акционерным контролем, но уже наметившуюся сферу своего влияния. С помощью учреждения официальной ФПГ «проблемные» предприятия, на которых наблюдается конфликт интересов разных групп акционеров или продолжается приватизация, пытались признать соответствующее разделение сфер влияния, хотя официальный статус ФПГ не исключает последующей ревизии этих сфер. К примеру, бывший «Инкомбанк» не вошел в первоначальный состав ФПГ «Магнитогорская сталь», но в дальнейшем он приобрел наибольшее влияние на базовое предприятие группы - Магнитогорский металлургический комбинат.

Некоторые моноотраслевые ФПГ образованы технологически связанными предприятиями (аналоги которых за рубежом обычно взаимодействуют в рамках холдингов). К учреждению официальной ФПГ склонны там, где целесообразен, но еще не создан холдинг. Когда разветвленные холдинговые структуры уже функционируют (скажем, в нефтяных компаниях, «Газпроме»), официальный статус остается невостребованным. Если же такой холдинг решил войти в зарегистрированную группу, значит, он стремился к дальнейшей своей экспансии и расширению акционерного контроля. Как только это происходит, заинтересованность в ФПГ ослабевает. Например, после того как усилилось влияние «ЛУКойла» на «НОРСИойл» и вырисовалась перспектива приобретения первым (в дополнение к имевшимся 7, 25%) части или всего государственного пакета акций нижегородской компании (40% уставного капитала), актуальность официальной регистрации ФПГ «Волжская компания» оказалась под вопросом.

Существовавшие де-факто диверсифицированные группы предпочитали официально оформиться в виде ФПГ, чтобы легализовать свою активность в проблемных для них отраслях или сферах, где не завершилось размежевание с другими группами. Если отраслевая подструктура группы выстраивалась без особых коллизий, вопрос об официальном статусе обычно не поднимался. Примером может служить не имеющая официального статуса группа «Альфа-банка» в цементной промышленности. Аналогичным образом, не претендуя на официальный статус, бывший «Инкомбанк» выстраивал холдинговую структуру из кондитерских предприятий.

Государственная регистрация ФПГ «Русский текстиль», относящейся к группе банка «Менатеп», понадобилась для размежевания этой и еще двух групп - текстильного холдинга «Яковлевский» и «Русского текстиля». Стимулом к получению официального статуса была также надежда на его использование в качестве дополнительного аргумента в конкуренции российских потребителей за поставщиков хлопка из Узбекистана.

Короче говоря, по мнению специалистов, ФПГ в основном официально оформляли промежуточное, неотлаженное состояние своей организационной структуры.

Мотивы и надежды группирующихся предприятий

Предприятия вынуждены были группироваться в ответ на острую нехватку оборотных средств вследствие инфляции и неплатежей, на свертывание бюджетного финансирования, на прессинг со стороны мощных конкурентов на внутреннем и внешнем рынках, а также в поисках более эффективного управления капиталом.

С объединением в ФПГ они связывали надежды на кооперирование в снабженческо-сбытовой сфере ради экономии издержек; на повышение согласованности действий при производственной кооперации; на расширение круга инвесторов и укрепление отношений с банками; на консолидацию инвестиционных ресурсов; на оптимизацию материальнофинансовых потоков; на уменьшение потребности в оборотных средствах на основе укрепления платежной дисциплины партнеров по группе, использования ими товарных кредитов, векселей, трансфертных цен; на улучшение делового имиджа на внутреннем и внешнем рынках, в частности благодаря повышению ритмичности производства; на облегчение отстаивания групповых интересов в государственных инстанциях.

Кроме того, предприятия рассчитывали воспользоваться потенциальными плодами интеграции, не прибегая к жесткой централизации контроля над ресурсами, а также возможностями банков по оптимизации финансовых потоков и налоговых обязательств. Предприятия также хотели избежать сюрпризов в ходе приватизации и с помощью банков расширить свое влияние на размещение продаваемых государством акций. Интеграция в ФПГ теоретически позволяла лучше использовать ограниченные управленческие кадры (подобную роль ФПГ играли в послевоенной Японии). В рыночных условиях благополучие предприятий существенно зависит от качества финансового менеджмента, а в банках работают квалифицированные финансовые специалисты.

К сотрудничеству с предприятиями с рамках ФПГ до разразившегося финансового кризиса банки побуждала развернувшаяся борьба за надежных долговременных клиентов или опасение потерять их. Банки рассчитывали, что акционерный контроль над промышленностью позволит им сохранить клиентов в случае экспансии зарубежных банков и будет весомым аргументом в соперничестве со своими российскими коллегами за роль проводника зарубежных инвестиций. Кроме того, завораживали потенциально возможные солидные прибыли от перепродажи акций отечественных предприятий иностранным инвесторам.

Банкиры надеялись, что в рамках ФПГ им удастся наладить действенный контроль над менеджментом, денежными потоками, оборотами по счетам, значит - вероятность возврата выданных кредитов будет на порядок выше, чем при кредитовании посторонних заемщиков. Акционерный контроль над предприятиями некоторые банки рассматривали как «трамплин» для расширения их влияния на рынках лизинговых, факторинговых, страховых и прочих финансовых услуг. Банк наращивал имущественное влияние на предприятие, чтобы переключить на себя его финансовые расчеты, страхование доверить родственной банку страховой компании, а пенсионное обслуживание работников предприятия - своему негосударственному пенсионному фонду. Если предприятие размещало свои ценные бумаги на зарубежных рынках капитала, то банк стремился повлиять на выбор посредников по их размещению.

Кризис неплатежей на внутреннем рынке повысил для банков привлекательность сотрудничества с экспортными предприятиями. Банки, обслуживавшие экспортные операции, стремились через участие в акционерном капитале экспортеров в рамках ФПГ закрепиться в этой роли и избежать оттеснения конкурентами, включая иностранных. Однако экспортеры довольно настороженно относились и относятся к крупным банкам, если только сами не контролируют их.

По данным Минэкономики, в 1997 г. по сравнению с 1996 г. в официально зарегистрированных ФПГ объемы отгруженной промышленной продукции (в сопоставимых ценах) выросли на 3, 5%, выручка от реализации продукции (услуг) - на 3, 4, балансовая прибыль - на 63, 4, рентабельность - на 2, 8%, а затраты на производство и реализацию продукции снизились на 4, 4%. Казалось бы, это свидетельствует о плодотворности идеи официального статуса ФПГ. Однако предстоит еще немало сделать, чтобы интеграция промышленного и банковского капиталов в рамках большинства получивших этот статус структур перестала быть декларацией.

Оценки потенциальных возможностей ФПГ при их создании оказались явно завышенными. Воплотиться в жизнь им мешают как неблагоприятные внешние условия для развития групп, так и многочисленные внутренние трудности. Участники групп жалуются на перегруженность налогами, сборами, платежами, запутанность и непостоянство налоговых требований, чрезмерно высокие налоговые ставки, а также на то, что государство неэффективно распоряжается своей долей в капиталах ФПГ, занимая неконструктивную выжидательную или безразличную позицию.

На практике отечественные ФПГ демонстрируют разную эффективность. Одни успешно приспособились к новым экономическим условиям (скажем, «ЛУКойл») и завоевали позиции на внешних рынках («Газпром»), а другие оказались в кризисном состоянии, перед угрозой банкротства даже при широком экспорте продукции («Норильский никель»). Причины значительных расхождений в результатах деятельности ФПГ аналитики достоверно назвать затрудняются, ссылаясь на недоступность реальной финансовой информации о них и проходящих через их родственные структуры денежных потоках. И все же можно выделить «болевые точки», от умения справиться с которыми зависят успехи или неудачи группы.

«Хлипкость» банка. Крепость всей групповой конструкции во многом зависит от силы банка, который зачастую является системообразующим. Характерно, что в ФПГ участвуют очень большие или очень маленькие банки. Отсутствие средних банков специалисты объясняют тем, что банкиров интересуют лишь те группы, деятельность которых они могут контролировать. ФПГ, контролируемых сильными банками, меньшинство, хотя их доля в общем обороте составляет более 40% (речь идет только о зарегистрированных группах, с учетом неофициальных структур этот показатель оценивается намного выше). Преобладают группы со слабыми, «карманными» банками - это так называемые индустриальные ФПГ, на которые приходится 95% всех групп.

Предприятия нередко обвиняют банки (которые стали их акционерами) в том, что их интересует не развитие производства, а извлечение собственной выгоды из контроля над финансовыми потоками, а к реализации инвестиционных проектов в ФПГ они проявляют минимальный интерес. Обследование 24 ФПГ показало, что 80% из них не получали поддержки от своего банка или могли рассчитывать лишь на краткосрочное финансирование. О скромных инвестиционных замыслах и ориентации банков главным образом на расчетно-кассовое обслуживание свидетельствует их символическое участие в капитале центральной компании. Так, при создании ФПГ «Нижегородские автомобили» на четыре вошедших в группу банка пришлось менее 9% акций центральной компании группы.

Характерно, что во многих ФПГ, даже несмотря на технологическую и коммерческую слаженность, собственных средств для пополнения капитала предприятий все равно нет. Поэтому для них актуально иметь в своем составе инвестиционный банк. Но банки хотят развиваться преимущественно как универсальные.

С другой стороны, участие предприятия в учреждении банка стало нелегким экзаменом для того и другого. У предприятия-акционера, который вложил в банк крупную сумму, естественно возникает соблазн поправлять свое положение за счет банка, получая деньги на свои проекты независимо от их эффективности и окупаемости. Разумные банки отказываются подчиняться внутригрупповой дисциплине, если от них требуют инвестировать в невыгодные проекты. Некоторым банкам в ходе наращивания акционерного капитала удалось дистанцироваться от своих промышленных учредителей, хотя есть опыт успешного развития групп и при сохранении за промышленными акционерами крупных пакетов акций банков.

Резкое уменьшение банковских капиталов в результате кризиса внесло коррективы в формирование ФПГ. До кризиса они формировались в основном вокруг банков, после их центрами, скорее всего, станут наиболее мощные предприятия. Банки сосредоточатся на расчетном обслуживании и кредитовании предприятий, входящих в ФПГ, а не на скупке их контрольных пакетов.

Ограниченные инвестиционные возможности. На нынешнее состояние ФПГ существенно влияют повышенный риск крупных инвестиций в условиях расплывчатости государственных структурных приоритетов и масштабы инвестиций, необходимых для решения стратегических задач.

По концентрации капитала российские ФПГ заметно уступают зарубежным диверсифицированным группам. Так, активы главных банков ведущих японских групп составляют сотни миллиардов долларов, а наших - в лучшем случае не более 10 млрд долларов. Для реализации серьезных стратегических замыслов практически всем отечественным ФПГ требуется наращивание инвестиционных возможностей.

Плохая управляемость группой. Когда центральная компания образована в складчину несколькими акционерами - участниками группы, они владеют ею как дочерним обществом, а не наоборот, как если бы она была материнской компанией. Поэтому центральная компания может играть любую роль (например, искать инвестиции или развивать новые направления бизнеса), кроме роли контролирующего центра, который определяет стратегию группы.

Поскольку участники вносят в уставный капитал центральной компании, как правило, незначительные доли своих активов, не получается и концентрации финансового и промышленного капиталов. Компания оказывается не штабом стратегического планирования или координатором финансовых потоков, а в лучшем случае - консультативной службой или «клубом директоров». В таких компаниях работают по 6-8 человек, которые не имеют реальных рычагов влияния на предприятия. Кроме того, не проработаны вопросы финансовой деятельности группы, отсутствует стратегия совместной работы, недостает надежной и оперативной информации о предприятиях.

В Указе Президента РФ «О мерах по стимулированию создания и деятельности финансово-промышленных групп» от 1 апреля 1996 г. № 443 предусмотрены, во-первых, передача центральной компании в доверительное управление федеральных пакетов акций; во-вторых, предоставление унитарным предприятиям права вносить недвижимое имущество в виде вкладов в ее уставный капитал, сдавать его в аренду и залог.

Очевидны политические (предвыборные) мотивы выпуска данного документа. Реальная ситуация кардинально не изменилась. Для ее улучшения вносятся предложения аккумулировать капитал в руках центральной компании, превратив ее в основное общество по отношению к другим участникам группы, т. е. идти преимущественно по пути создания холдингов.

С переходом от мягкой формы взаимодействия партнеров (союз, альянс) к жесткой холдинговой форме - когда ясно, кто чем владеет - связывают и надежды на то, что удастся привести в соответствие структуру управления ФПГ и принятие решений. При нынешней слабости центральной компании зачастую два или три наиболее влиятельных директора в кулуарах решают, что делать дальше, не считая нужным информировать других об основаниях и причинах такого решения. Но скептики сомневаются, что тенденция предпочтения холдингов удержится долго, ссылаясь на то, что, создавая рыночные отношения внутри холдинга, центральная компания имеет небольшое влияние на дочерние общества. Причем по мере роста их эффективности оно уменьшается. Уже известны случаи, когда холдинги распадались после того, как дочерние общества вставали на ноги.

Неэффективный менеджмент. Его неэффективность является следствием вялости внешнего контроля (со стороны рынка и собственников). С одной стороны, менеджеры, контролирующие холдинги, стремятся на взаимовыгодной основе реализовать преимущества его приспособленности к рыночным условиям, с другой - пытаются сохранить в миниатюре прежнюю систему, включая опеку слабых предприятий и содержание социальной инфраструктуры, готовы к сомнительным операциям, вплоть до искусственного ухудшения финансового положения предприятий лишь бы облегчить скупку их акций, пренебрегают их интересами, перекладывая на них текущие трудности. Кроме того, непосильные налоги, отсутствие видимых перспектив развития провоцируют «проедание» средств. Претензии к качеству управления в дочерних АО и стремление адаптироваться к действующей налоговой системе приводят к усилению централизации финансовых потоков, сужению финансовой самостоятельности «дочек».

Дефицит стратегических собственников в холдингах. Эффективное функционирование холдинга предполагает рациональность внутренних связей, отлаженность прав собственности по отношению к самому холдингу. Продажа акций крупными пакетами (15-20%), казалось бы, способствует появлению частных стратегических собственников. Однако, как показал опыт, сама по себе концентрация акций в крупные пакеты, контрольный пакет в одних руках не гарантируют принципиального улучшения положения на предприятии. Недостаточно и навыков наведения порядка в финансовом хозяйстве. От стратегического собственника требуется способность реально улучшить сбыт продукции, удешевить поставки сырья и материалов, обеспечить технологическую поддержку, принимать эффективные технические решения, привлекать крупные кредиты. С этим не справились, к примеру, учрежденные государством холдинги «Росуголь» и «Российская металлургия», поэтому они были ликвидированы указами Президента РФ в ноябре 1997 г.

«Замусоренный» состав ФПГ. Российские ФПГ создавались во многом случайным образом: скупалось то, что было доступно. В хаосе приватизации лидерам предпринимательства некогда было задумываться о том, для чего они приобретают тот или иной промышленный актив. Не было времени и на создание серьезных управленческих технологий. Сегодня, когда активы уже собраны, встали вопросы: что надо сделать, чтобы они приносили прибыль - каждый в отдельности и все вместе как составляющие одной корпорации; стоит ли иметь внутри группы слишком разные направления? Ведь смысл холдинговой компании, т. е. соединения различных бизнесов, заключается в том, чтобы между ними возникла синергия (усиление взаимного действия).

Тем не менее трудно ожидать, что сегодняшние крупные собственники, почувствовав избыточную диверсифицированность своих групп, начнут спешно избавляться от лишнего: непонятно, что продать и что оставить. Для ответа на второй вопрос теория предлагает определить зону своей компетенции, понять, в какой области знаний и квалификации корпорация опережает других. Когда лидеры российских ФПГ ответят на этот вопрос, вполне возможно, что последует этап второго передела собственности. Аналитики высказывают осторожную надежду, что его результатом станет формирование менее диверсифицированных, чем сегодня, зато более конкурентоспособных групп.

Чрезмерная ориентация на государственную поддержку, обещанную законом. В законе перечислены такие меры государственной поддержки ФПГ: зачет задолженности участника, акции которого реализуются на инвестиционных конкурсах (торгах), в объем предусмотренных условиями этих конкурсов инвестиций для покупателя - центральной компании этой ФПГ; предоставление участникам права самостоятельно определять сроки амортизации оборудования и накопления амортизационных отчислений, которые должны направляться на деятельность ФПГ; передача в доверительное управление центральной компании временно закрепленных за государством пакетов акций участников этой ФПГ и государственные гарантии для привлечения инвестиций; предоставление инвестиционных кредитов и иной финансовой поддержки для реализации проектов ФПГ.

Органы власти субъектов Федерации могут предоставлять ФПГ дополнительные льготы и гарантии. Банкам, участвующим в ФПГ и осуществляющим в ней инвестиционную деятельность, Центральный банк вправе снизить нормы обязательного резервирования и предоставить другие льготы для повышения их инвестиционной активности.

На все заявленные меры господдержки в казне денег нет. В качестве «спасательного круга» предлагается тщательно отбирать ФПГ, которым следует помогать. Кто и как это станет делать? Если чиновники - по своему усмотрению, без четких критериев, это будет питать коррупцию. Чтобы не допустить этого, необходимо поднять уровень экспертизы организационных проектов групп, анализировать реальную интеграцию в рамках ФПГ банковского и промышленного капиталов (в виде банковских вложений в соответствующие проекты развития производства) и взаимное участие в капитале, обращать внимание на то, чтобы центральная компания играла весомую, не «бумажную» роль, а деятельность ФПГ отвечала бы приоритетам промышленной политики.

Выделены две приоритетные сферы - авиационный и автомобильный комплексы, которые, судя по принятым документам, правительство решило поддержать.

Выпуск и продажа гражданских самолетов за 1991-1998 гг. сократились в 20 раз, способность авиационного комплекса к саморазвитию в условиях рынка оказалась минимальной (в отличие, скажем, от сырьевых отраслей). В связи с этим «Концепцией реструктурирования авиационного комплекса» (март 1998 г.) предусмотрена государственная поддержка создаваемых новых авиационных корпораций.

Намечено использовать различные таможенные барьеры для зарубежной авиационной техники; предоставлять компаниям наиболее эффективные маршруты преимущественно для эксплуатации на них российских самолетов нового поколения, финансировать из бюджета НИОКР в области базовых авиационных технологий и материалов, поддерживать базовую сертификацию новых самолетов и вертолетов. Однако поддержка со стороны государства возможна лишь в ограниченных объемах, вместе с ним риск должны нести и коммерческие участники корпораций.

Стимулирующие меры намечены и для автомобилестроения, потому что оно составляет около 60% продукции гражданского машиностроения, обеспечивает рабочими местами примерно 1 млн человек. Причем создание одного рабочего места в этой сфере ведет к появлению 7-8 мест в смежных отраслях (металлургии, нефтехимии, текстильной промышленности). Стимулируется занятость и в автосервисе. Инвестиционный потенциал отечественных автомобильных корпораций оценивается примерно в 3, 5 млрд рублей при потребности в 3-4 раза большей. Усиливается конкуренция со стороны производителей автотехники из СНГ.

Указом Президента РФ «О дополнительных мерах по привлечению инвестиций для развития отечественной автомобильной промышленности» от 5 февраля 1998 г. № 135 предусмотрены суммарные объемы централизованных инвестиций в развитие автомобильного комплекса, а также установлено, что доля затрат на производство автомобилей и их компонентов, произведенных в России и относимых на себестоимость, по истечении пяти лет должна составлять не менее 50% себестоимости конечной продукции.

Решено ввести порядок, при котором вывоз автомобилей и комплектующих, произведенных в России, не облагался бы таможенными платежами. Средства автомобильного транспорта и автомобильные компоненты должны считаться российскими в зависимости от доли затрат, произведенных в России для их изготовления и относимых на себестоимость конечной продукции, в пределах квот, определяемых правительством. Последние будут ежегодно устанавливаться по каждому инвестиционному проекту с учетом выполнения инвестиционных обязательств коммерческими организациями, а также предполагаемого объема вложений.

По какому пути пойдут российские ФПГ в ближайшие годы? Аналитики называют два возможных варианта, считая наиболее вероятным промежуточный из них:

либо это будут действительно эффективные объединения различных типов хозяйственных единиц, которые, во-первых, созданы добровольно или на основе слияний и поглощений; во-вторых, основаны на действительно эффективном управлении своей собственностью (пакетами акций); в-третьих, ориентированы на сокращение издержек и увеличение дохода на основе собственной деятельности в условиях цивилизованного рынка;

либо будут сформированы несколько десятков гигантских конгломератов и отраслевых монополий, ориентированных на особые отношения с государством и функционирующих за счет этого, что будет означать реанимацию в новых условиях централизованного управления экономикой. Горизонтальная (отраслевая) интеграция уже демонстрирует монопольное поведение или устремление ее участников. Несмотря на попытки правительства учесть антимонопольное законодательство, многие финансово-промышленные группы усиливают монопольный характер экономики.

Описание предмета: «Экономика предприятия»

Экономика предприятия - это наука, изучающая и раскрывающая социально-экономический и административно-хозяйственный механизм процесса создания необходимых людям материально-вещественных благ. За пределами производственного предприятия циркулирует лишь разнообразная информация о количестве, качестве и пропорциях производимой и потребляемой разнообразной продукции: пищи, одежды, жилищ, средств транспорта, связи, науки, медицины и др.

Существует множество понятий и определений, что такое экономика предприятия. Вот некоторые из них, сделанные рядом отечественных и зарубежных ученых: это наука, которая изучает действие экономических законов социализма в условиях промышленных предприятий и раскрывает частные закономерности развития предприятий, вытекающие из этих законов; это совокупность всех сторон хозяйственной деятельности - ее результатов; это ее хозяйственное состояние, свидетельствующее об уровне производительности труда, доходности или убыточности, уровне использования основных производственных фондов и др.; это наука, которая изучает методы совершенствования производства и наиболее рационального использования ресурсов предприятия; это совокупность методов, определяющих условия для создания, функционирования и развития предприятия; это общее исследование самого предприятия, его действия во внешней и внутренней среде, т.е. единого целого статического (физического) и динамического (функционирующего) элемента рыночного хозяйства; это правила экономической «игры» производителей, потребителей, покупателей, продавцов, банкиров, предпринимателей и т.д.; это оценка разных ситуаций в «жизни» предприятия с точки зрения рациональности распределения и использования производственных (ограниченных) ресурсов; это наука об управлении хозяйственной деятельностью предприятия; экономика предприятия понимается как экономическое управление предприятием; это то, что позволяет удовлетворять материальные потребности человека, чтобы он занимался возвышенными видами деятельности (наукой, культурой и т.д.); это виды деятельности, которые позволяют предприятию обеспечить потребителям материальные блага, а себе - материальные условия для жизни на Земле; это наука о поведении предприятия (фирмы) на рынках готовой продукции и рынках производственных факторов; это наука, которая дает рекомендации относительно центральных проблем предприятия: что производить, в каком количестве, для кого предполагается продукция, с помощью каких ресурсов производить, с какими издержками и с какой прибылью; это часть микроэкономики, которая изучает процессы принятия экономических решений отдельными экономическими субъектами - фирмами, потребителями и др.; это гармония теории на уровне предприятия как результата познания законов и закономерностей экономического развития и практики, которая формирует социальный заказ на теоретическое исследование, а затем опровергает или использует их, чтобы удачно вписаться в рыночные отношения; это элемент теории рыночной экономики.

Исходя из приведенных определений все смысловые значения сочетания слов «экономика предприятия» можно подразделить на три вида: хозяйство предприятия; вся деятельность предприятия, связанная с потреблением ресурсов, производством и реализацией продукции (услуг); наука, исследующая, изучающая как теоретические законы, так и конкретное состояние хозяйства предприятия.

Следовательно, как наука «экономика предприятия» неоднозначна: подразделяется на теоретическую экономику и конкретную (прикладную) экономику.

Экономика предприятия изучает не только то, что влияет на его деятельность, но и то, как само предприятие может изменить свое состояние в будущем, т.е. экономике предприятия присущи не только теоретический и прикладной аспекты, но и пространственно-временной аспект. Среда, в которой функционирует предприятие, определяет еще и рыночный аспект его экономики[7].

Таким образом, можно сказать, что современная экономика предприятия исследует, как решаются главные проблемы (что, как, когда и для кого производить), каким образом на их решение влияют различные факторы, условия, обстоятельства, какую роль в функционировании предприятия играют рынок, государство, банки и другие экономические и социальные институты; устанавливает причинно-следственные связи, которые объясняют наблюдаемые экономические явления, поскольку анализ причин и последствий процесса позволяет осуществить контроль за его результатами, чтобы действовать осознанно.

Внимание!

Банк рефератов, курсовых и дипломных работ содержит тексты, предназначенные только для ознакомления. Если Вы хотите каким-либо образом использовать указанные материалы, Вам следует обратиться к автору работы. Администрация сайта комментариев к работам, размещенным в банке рефератов, и разрешения на использование текстов целиком или каких-либо их частей не дает.

Мы не являемся авторами данных текстов, не пользуемся ими в своей деятельности и не продаем данные материалы за деньги. Мы принимаем претензии от авторов, чьи работы были добавлены в наш банк рефератов посетителями сайта без указания авторства текстов, и удаляем данные материалы по первому требованию.