Советская коммунальная квартира как социальный институт: историко-социологический анализ - Банк бесплатных рефератов, курсовых, дипломных работ

Воспользуйтесь формой поиска по сайту, чтобы найти реферат, курсовую или дипломную работу по вашей теме.

Советская коммунальная квартира как социальный институт: историко-социологический анализ (НА

Специальность 22.00.04 - социальная структура, социальные институты и социальные процессы

Диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Работа выполнена в Европейском Университете в Санкт-Петербурге

Актуальность исследования. В течение последнего десятилетия российское общество претерпело значительные структурные и культурные изменения, связанные с введением новых политических институтов, новых форм собственности и экономических отношений, появлением новых культурных образцов и ценностных ориентации. Тем не менее, наследие советского общества все еще явно присутствует или ощущается как контекст во многих структурах и в повседневных практиках людей. Необходимость осмысления прошлого и его значения для настоящего, возможность доступа к закрытым ранее источникам и, в то же время, уже достигнутая историческая дистанция являются предпосылками возросшего интереса социальных историков, социологов, антропологов к повседневности советской эпохи и исследованиям советского человека как социально-антропологического типа.

Одним из рудиментов советского общества является коммунальная квартира (КК). В 1994 году в целом по России в КК проживало 6,3% населения, в Москве - 12,5%, в Петербурге - 22,4%. По данным на 1999 год, коммунальные квартиры все еще составляли 13% городского жилищного фонда в Петербурге. Они остаются резервацией вынужденного коллективизма и взаимной зависимости, незащищенной приватности, надежды на государственный патронаж. КК была одной из основных арен, где формировалась и воспроизводилась советская повседневность, поэтому исследование ЮС представляет собой археологию советской повседневности (С. Бойм (S. Boym), С. Когкин (S. Kotkin), П. Мессана (P. Messana), Ш. Фитцпатрик (Sh. Fitzpatrick)). Широкие временные рамки диссертационного исследования, охватывающие весь период существования Советского Союза, позволяют проследить изменения, которые происходили в данном социальном институте под влиянием структурных условий и действий социальных агентов.

В диссертационной работе реконструируется история возникновения КК как типа жилья в контексте советской модернизации и трансформации социальной структуры, анализируется становление и функционирование КК как социального института, исследуются стили жизни разных социальных групп в КК. КК как социальный институт сформировалась в период становления институциональной системы и социальной структуры советского общества. Политика государства по созданию нового бесклассового общества выражалась не только в дискурсивных и практических мерах по дискриминации одних групп и создании структурных условий для восходящей мобильности других, но и в разрушении пространственных границ между группами. КК явилась экспериментом по изменению социальной структуры на микроуровне, объединив разные социальные группы в одном физическом пространстве.

Актуальность данного исследования определяется, с одной стороны, важностью изучения коммунальной квартиры как одного из социальных институтов советского общества и места формирования домашней повседневности горожан. С другой стороны, социологическое исследование КК как социального института имеет большое значение для понимания

функционирования советской социальной структуры на уровне повседневности. Проблема исследования заключается в следующем: являясь привычным элементом советского быта, КК недостаточно изучена как один из базовых социальных институтов советского общества. Исследования, в которых затрагивается тема КК, носят, в основном, описательный характер, и тиражируют стереотип о КК как воплощении государственного проекта по разрушению социальных границ между группами и созданию «массового человека», для которого характерна тоталитарная психология (С. Бойм. П. Мессана, В.Семенова, К.Шлегель). Ни процесс и обстоятельства возникновения, ни функционирование КК как социального института до сих пор не анализировались социологами. Остается также недостаточно исследованным вопрос, что происходило с символическими социальными границами между представителями различных социальных слоев в ситуации их вынужденного сожительства.

Степень разработанности проблемы. Среди современных отечественных и зарубежных работ, в которых отводится место анализу жилищной ситуации в советских городах, выделяются, с одной стороны, труды по городскому развитию и жилищному вопросу, с другой, - работы по истории, социологии и антропологии советской повседневности. Работы Дж. Бейтера (J.Bater), Т. Кузнецовой, Б. Рабла (В. Ruble), В.Э. Хазановой по советской жилищной политике и жилищному проектированию вводят нас в общий контекст городского развития в России и историю В советской социологии организация быта и жилища изучалась в рамках исследований образа жизни и процессов урбанизации. Исследователи используют категорию «образа жизни» для изучения способов организации людьми своей повседневной практики на различных уровнях социокультурного бытия (И.В. Бестужев-Лада, Е.М. Зуйкова, В.И. Рабинович, И.И. Травин и др.). Для данного исследования понятия «стиля жизни» и «организации повседневности» являются ключевыми, поэтому исследования, посвященные городскому образу жизни и политике формирования «социалистического образа жизни», чрезвычайно значимы для анализа материалов в более широком социальном контексте и обоснования выводов. Отечественными исследователями города и жилища разрабатывались проблемы анализа городской социально-пространсгвенной среды, городских процессов, городского планирования (А.В. Баранов, К.К. Карташова, Л.Б. Коган, В.Л. Ружже, О.Е. Трушенко и др.). Материалы социологических исследований 1960 -

1980 гг. (в частности, исследования ЦНИИЭПЖилища, опросы населения, проведенные ЛенЗНИИЭП) дают информацию о степени удовлетворенности горожан жилищными условиями, требованиях, предъявляемых потребителями к жилью, характере семейных и соседских взаимоотношений в разных типах жилья и т.д.

Методологически и тематически близким к диссертационной работе является исследовательский проект, посвященный анализу советского общества на материале индивидуальных биографий. Авторы сборника «Судьбы людей» представляют свой анализ жизненных траекторий трех поколений москвичей, их стратегий передачи культурного капитала и социального статуса, социальной мобильности (Д. Берто, Е. Мещеркина, В. Семенова, Е. Фатеева и др.). Основанная на этом материале статья социолога В.В. Семеновой о коммунальных квартирах в Москве в 1930 - 50-е годы, вышедшая в 1996 г., явилась первой русскоязычной публикацией, в которой предпринималась попытка осмыслить социальное и символическое значение «коммуналок». Семенова приходит к заключению, что КК способствовали «переплавке» различных стилей жизни в специфический «советский» стиль жизни. На символическом уровне КК воплощали «равенство в нищете», в то время как отдельные квартиры являлись признаком принадлежности к доминирующему слою. Выводы, сделанные в этой статье, являются источником исследовательских гипотез для автора диссертации.

Среди исследований, посвященных изучению повседневной жизни в СССР, взаимодействий государственной власти и способов выживания людей, можно отметить работы В.В. Волкова, В. Данхэм (V. Dunham), О.В. Хархордина, Н.Н. Козловой, Е.А. Осокиной, Г. Риттерспорна (G. Rittersporn). Результаты фундаментального социологического исследования советского человека как социокультурного антропологического типа изложены в книге «Советский простой человек» (под ред. Ю.А. Левады). В исследованиях С. Коткина (S. Kotkin), Н.Б. Лебиной, В. Чейза (W. Chase), Ш. Фитцпатрик (Sh. Fitzpatrick), A. Черных, представляющих социальную историю советского общества 1920-х -1930-х гг., значительное место отводится анализу жилищной ситуации, обстоятельствам возникновения и организации повседневной жизни в КК. Американский советолог С. Коткин в монографии «Магнитогорск. Сталинизм как цивилизация» одну из глав посвятил изучению жилищных условий жителей нового города. Его исследование показало, что советское жилье являлось как инструментом контроля и воспитания советских граждан, так и местом творческого сопротивления горожан набору предписываемых правил.

В монографии американского советолога Ш. Фитцпатрик (Sh. Fitzpatrick) «Повседневный сталинизм. Обычная жизнь в необычные времена» жилье анализируется как одна из сфер, в которых устанавливались отношения между индивидом и государством. Исследовательница определяет КК как неудачную попытку реализации идеологии коллективизма, в которой воплотились прямо противоположные намеченным в идеологических проектах практики. В качестве

основной черты советского человека выделяется его способность к выживанию в

^ • тяжелых ситуациях, тем самым еще раз подчеркивается способность к

повседневному сопротивлению даже в условиях сильного государственного контроля.

Российский социолог А. Черных в социологическом экскурсе, посвященном становлению советского государства, исследует послереволюционную жилищную политику. Используя статистические исследования того времени и исторические данные, она описывает состояние жилищного фонда и результаты жилищного передела в Москве и Ленинграде. При исторической реконструкции автором данного диссертационного исследования использовались работы петербургского историка Н.Б. Лебиной, в которых описывается возникновение домов-коммун и коммунальных квартир. Микроисторическая реконструкция быта и взаимоотношений в конкретных квартирах в Ленинграде 1920 - 30-х гг. проводилась также немецким историком Ю. Обертрейс (J. Obertreis).

Антропология КК представлена в исследованиях американского литературоведа С. Бойм «Общие места» (S. Boym «Common Places») и современного петербургского этнолога И. Утехина. Бойм описывает КК как важный элемент советской повседневности, делает выводы об иллюзорности границы приватного и публичного в коммунальной квартире и действии механизмов строгого социального контроля через взаимозависимость жильцов и соседское взаимонаблюдение. Исследование Утехина представляет собой наиболее полное и подробное на настоящий момент описание повседневности современных петербургских КК. Нынешние КК все еще сохраняют многие практики советской повседневности, поэтому их антропологическое описание является важным дополнением к данному диссертационному проекту. В представляемой работе формирование и функционирование практик коммунальной жизни анализируется в макроконтексте советской модернизации, жилищной политики, усиления государственной власти и социальной стратификации.

Большой интерес представляет также сборник, составленный журналисткой Паолой Мессаной (P. Messana), в котором собраны фрагменты нескольких десятков интервью с бывшими и нынешними жильцами коммунальных квартир в разных городах бывшего СССР. Эта работа позволяет сравнивать выводы, сделанные на материалах Ленинграда, с ситуацией в другчх российских городах.

Теоретические и методологические основания исследования.1 КК рассматривается в работе как социальный институт. Под социальным институтом понимается исторически сложившийся набор социальных практик, распространенных во времени и пространстве, организованных вокруг социальной потребности (А. Гидденс). Для описания процесса становления правил жизни в КК и ресурсов, неравное распределение которых вело к стратификации агентов в контексте института, используется теория стратегических и тактических действий французского философа Мишеля де

1 Автор выражает благодарность В.З. Волкову за помощь в работе над обшей концепцией диссертации

Серто. Согласно его теории, индивиды и группы, обладающие волей и властью, действуют на основании стратегий, направленных на укрепление существующего социального порядка. Действия социально подчиненных носят тактический характер. Цель тактического действия, - не выходя за рамки предписанного социального порядка, используя «сильного», достичь своих целей, творчески трансформируя стратегию, создавая «антидисциплину». Институционализация тех или иных социальных практик происходит в борьбе стратегических и тактических маневров, пока не достигается их относительный баланс. Стратегические и тактические действия обнаруживаются на любом уровне социальной организации. На макроуровне города стратегии и тактики реализуются в виде жилищной политики властей и реакций на нее горожан. На среднем уровне КК как социального института стратегии проявлялись в виде проводимых властями мер по дисциплинированию и установлению правил общежития, которым противостояли тактики самоорганизации и антидисциплины жильцов. На микроуровне уровне отдельной КК можно аналитически выделить стратегии поведения на коммунальной сцене одних жильцов, обладающих большей властью, и тактические маневры других. В работе будут проанализированы все три уровня.

Для анализа повседневных практик, локализованных в жилище, в работе используются понятия социальной и пространственной организации, разработанные Э. Гоффманом (Е. Goffinan) и А. Рапопортом (A. Rapoport). Изучение властных отношений в ЮС требует применения теоретических моделей, объясняющих связь распределения ресурсов и системы власти, взаимоотношения социального и физического пространств. Для этой цели в работе использовалась разработанная П. Бурдье (P. Bourdieu) теория капиталов (совокупности ресурсов) и логики практики. Процесс перераспределения ресурсов в пространстве КК анализировался с помощью понятий «социального исключения» и «узурпации», введенных Ф. Паркиным (F. Parkin).

Цель исследования состояла в том, чтобы изучить возникновение и функционирование КК как социального института советского общества. Для этого были поставлены следующие исследовательские задачи: 1) проанализировать контекст и соотношение социальных сил, которые привели к возникновению КК как типа жилья и закреплению КК как социального института; 2) исследовать становление и воспроизводство правил коммунальной жизни; 3) выяснить, какие ресурсы структурировали отношения доминирования в КК, и проанализировать социальные последствия сосуществования в одном физическом пространстве социально разнородных индивидов и групп.

Объектом исследования являются люди, проживавшие до 1991 года в коммунальных квартирах Петрограда-Ленинграда. Коммунальными квартирами считались квартиры, принадлежавшие государственному жилищному фонду, где проживало несколько съемщиков, не связанных друг с другом брачно-родственными отношениями. Данная работа сфокусирована на исследовании социально гетерогенных КК, средней и большой населенности (более 3

съемщиков), со среднестабильным составом жильцов, находившихся в центре города в старом фонде, так как именно такие КК являлись наиболее распространенным типом. Интервью и материалы по другим типам КК, отдельным квартирам, общежитиям привлекались в качестве дополнительной информации.

Предметом исследования являются процессы возникновения КК как массового типа городского жилья и социального института, формирования и функционирования правил организации повседневности и властных отношений в пространстве коммунальной квартиры, изменения символических границ между социальными группами.

Методы сбора социологической информации, включали анализ архивных материалов, официальных документов и прессы, интервью с жителями КК, включенное наблюдение в трех КК (1991-1998 гг.). Сочетание различных методов позволило сопоставлять информацию, полученную из разных источников, увеличивая достоверность данных.

Эмпирическую базу диссертации составили: 1) тексты, посвященные «жилищному вопросу», опубликованные в период с 1917 по 1991 год. Среди них различаются следующие типы документов: а) нормативные акты государственной и местной власти, б) материалы бюджетных и статистических исследований, в) статьи в официальной прессе. Использовались сборники «Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам», журналы «Бюллетень финансового и хозяйственного законодательства», «Жилец», «Жилищное дело», «Жилищное товарищество», «За социалистическую реконструкцию городов», «Архитектура Ленинграда», «Советская архитектура», «Красная газета», «Ленинградская правда», «Строительная газета» и т. д. 2) личные свидетельства. Основная их часть - ретроспективные интервью с жителями города, проведенные диссертанткой в 1997-99 гг. Использовались также интервью, сделанные в рамках других проектов. Всего было проанализировано 38 интервью с людьми разного возраста и социального положения (24-85 лет с преобладанием информантов старшего и среднего возраста), разных образовательных и профессиональных статусов (с преобладанием информантов с высшим образованием); 3) материалы Центрального государственного архива г. Санкт-Петербурга (ЦГА). Использовались постановления городского управления коммунального хозяйства, отчеты собраний жилищных работников, статистические материалы и материалы обследований жилищных условий 1926, 1928 и 1967 годов, документы исполкомов, треста коммунальных домов и жилищных товариществ, жалобы граждан в органы власти. В качестве дополнительного материала использовались записи из дневников включенного наблюдения и свидетельства о повседневной жизни (мемуары, воспоминания, литературные произведения, дневники, непровоцированные устные воспоминания).

Научная новизна работы состоит в выборе данного объекта для социологического анализа, актуальности эмпирических и методологических задач исследования. В данном исследовании предлагается теоретическая модель процесса становления социального института КК. С целью эмпирической проверки модели собран массив данных о становлении и развитии советской жилищной системы, проведена серия глубинных интервью с жильцами КК, введены в научный оборот новые архивные источники. Коммунальный быт анализируется через социально-структурные категории. В исследовании реализуется междисциплинарный подход, используются методы социологического, исторического и антропологического исследования.

1. КК сформировалась в советской России в конце 20-х годов как социальный институт, встроенный в систему других институтов и практик советского общества. В диссертационном исследовании подтверждается гипотеза, согласно которой дома-коммуны представляли собой идеологический проект, который не был удачно реализован, и поэтому в последствии был представлен как эксперимент. Исследование показало, что массовое расселение в КК не являлось изначальным идеологическим проектом советской власти, а стало непредвиденным результатом взаимодействий стратегий государства в жилищной сфере и тактик решения жилищного вопроса горожанами в контексте сложившейся до революции социально-пространственной структуры города и становления нового общества.

2. Процесс институционализации коммунальных квартир являлся одним из элементов становления советского общества - его социальной структуры и социального порядка. КК как социальный институт способствовала формированию и воспроизводству основных принципов организации советского общества и усвоению жильцами КК базовых характеристик советского человека как социокулътурного типа.

3. Структурные характеристики коммунальных квартир в сочетании со стратегиями советского государства по упорядочиванию жизни в КК и социально дифференцированными действиями жильцов (вос)производили специфические коммунальные практики повседневной жизни, которые закрепились в виде правил. Формирование правил коммунальной жизни происходило в процессе взаимодействия, с одной стороны, государственных стратегий использования жилья для дисциплинирования, культурного воспитания и политического контроля граждан и, с другой стороны, тактик самоорганизации и сопротивления жильцов.

4. Одной из основных характеристик советской КК было вынужденное сожительство и взаимозависимость не связанных брачно-родственными связями и социально далеких индивидов и семей. Различия в их представлениях об организации быта я превращение дома в публичное пространство оправдывали вторжение на территорию КК внешних инстанций, подконтрольных государству. Тем самым открывались возможности вторжения государства в личную жизнь граждан.

5. Распределение локальных ресурсов в пространстве КК стратифицировало жильцов. Основными локальными ресурсами были - различные характеристики жилплощади и власть интерпретировать правила совместной жизни. Наибольшим статусом в КК мог обладать жилец, имеющий большую площадь, большой стаж проживания в данной квартире (дающий право на интерпретацию правил), имеющий статус квартирного уполномоченного.

6. Позиции индивидов и семей в КК зависели также от их социального ранга в обществе в целом и от ресурсов социализации (хабитуса). Наиболее значимыми ресурсами социальной позиции, которые могли быть конвертированы в локальные ресурсы КК, являлись политически-административные ресурсы, социально-экономические, культурные. Наибольшим соответствием организации жизни в КК отличался хабитус «простых» людей. Как «простые» информантами описываются обладатели небольшого экономического, социального и политического капитала, люди крестьянского происхождения, усвоившие элементарные навыки городского («культурного») поведения, ориентированные на ценности справедливости (равенства), удовлетворение минимальных материальных потребностей, демонстрирующих лояльность к государству при скрытом сопротивлении. В качестве оппозиционной «простым» социальной категории информанты выделяют «интеллигентов».

7. В результате вынужденного бытового со-жительства происходило заимствование бытовых практик «простых» представителями других социальных групп. Однако длительное со-жительство агентов, удаленных в социальном пространстве, не сгладило полностью символические социальные границы. В ситуациях взаимодействия воспроизводились различия в социальных позициях и хабитусах. Наиболее значимыми оставались культурные границы, проводимые по стилю жизни разных индивидов и семей. Это подтверждает важность исследования средовых различий для изучения социальной структуры советского (особенно послевоенного) общества.

Научная и практическая значимость работы определяется возможностями ее использования для разработки учебных курсов по социологии и истории советской повседневности, в социально-исторических .разделах музейных выставок, популярных изданий и телепередачах. Реконструкция социальной истории КК вносит вклад в изучение повседневности советского общества и изучение советского человека как антропологического типа. Осмысление взаимосвязи социального и физического пространств может быть полезно для исследований процессов социальной дифференциации и пространственной сегрегации. Анализ становления социального института в терминах стратегических действий власти и тактических действий граждан в определенном социально-историческом контексте открывает возможности дальнейшего применения этой модели для исследований формирования советского, а также современного российского общества.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования изложены в опубликованных научных статьях автора и выступлениях на российских и

международных конференциях и семинарах («Коммунальная квартира в системе социальной и жилищной стратификации», Европейский университет, Санкт-Петербуррг, 1998; «Возникновение коммунальной квартиры», Рэнвалл-Институт, Хельсинки, 1998; «Исследование habitus'a и стилей жизни жильцов коммунальных квартир», Центр независимых социологических исследований, Санкт-Петербург, 1999 и др.)

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав с изложением результатов исследования, заключения, приложений и библиографии (247 наименований).

Во введении обосновывается актуальность темы, анализируется степень разработанности проблемы, определяется объект исследования, формулируются цели, задачи и основные гипотезы исследования, излагаются теоретико-методологические основания исследования, описывается эмпирическая база и методы сбора материала.

В первой главе - «История ленинградской коммунальной квартиры» - анализируется формирование основных принципов советской жилищной системы и процесс возникновения КК в результате взаимодействия стратегий власти и тактик решения жилищного вопроса горожанами.

В первом параграфе «Жилищная ситуация в Петербурге перед революцией» кратко описывается жилищная ситуация в Петербурге-Петрограде перед революцией, дается характеристика социально-пространственной структуры города и жилого фонда.

Во втором параграфе «Попытки решения "жилищного вопроса" в период военного коммунизма» представлена реконструкция жилищной политики периода военного коммунизма и реакции на нее горожан. Исследование показало, что стратегии советской власти по отношению к жилью были основаны на следующих базовых принципах: 1) государственная собственность на жилье, 2) равное и рационально обоснованное распределение жилья между трудящимися, 3) ответственность государства за обеспечение жильем всех граждан, 4) переход жилища граждан из частной сферы в подконтрольную государству, 5) включенность жилья в систему институтов контроля, воспитания и манипуляции гражданами.

В период военного коммунизма перечисленные выше принципы выразились в следующих административно-хозяйственных мерах: муниципализация жилого фонда, жилищный передел, нормирование жилья по жилплощади, политика уплотнения, формирование системы контроля и учета за распределением и использованием жилья, пропаганда домов-коммун. Тактиками горожан стали самоуплотнения, хищническая эксплуатация жилищ, захват помещений или отказ от жилищного передела, неприятие домов-коммун. Уплотненные и самоуплотненные «барские квартиры» стали первыми

советскими «коммуналками». Концепция жилья как «дома» трансформируется в идеологическую модель жилья как «жилплощади».

В третьем параграфе «Жилищная политика властей и реакции горожан периода нэпа» анализируется «новая жилищная политика» (1921-1926). Отсутствие долгосрочной государственной программы жилищного строительства, экономический кризис, первостепенность других задач и недостаточная консолидация власти привели к тому, что в 20-е годы в сфере жилищной политики власть часто была вынуждена действовать тактически, отвечая на вызовы ситуации и действия горожан, адаптируя предложенные ими практики. В период нэпа компромисс между проектами власти и жилищными практиками горожан был достигнут благодаря возвращению к институту квартиронанимателей и квартирохозяев (частной собственности и аренды жилья), учреждению жилищных кооперативов, возврату к дифференцированной оплате жилья. Эта политика способствовала частичному восстановлению городской социально-пространственной и жилищной сегрегации, возобновлению попыток ограждения частных жилищ от вмешательства государства. Самоуправление в кооперативах с социально смешанным составом или объединяющих «пролетариев», не имеющих опыта управления, было малоэффективным. Дома, оставшиеся в период нэпа в собственности местных советов, были объединены в Трест коммунальных домов, квартиры в которых получили название «коммунальных».

В период нэпа активизировалась стратегия властей, направленная на использование жилья в системе контроля и дисциплинирования масс. Таким образом реализовывалась концепция жилища как воспитывающей и формирующей личность человека среды.

В четвертом параграфе «Борьба государства за новый быт в годы «великого перелома» представлен анализ стратегий государственной власти в сфере жилья периода в годы ускоренной индустриализации, коллективизации и урбанизации (1927 - 1930 гг.). С середины 20-х годов в идеологии происходит возвращение к революционным идеалам социального равенства, классовой однородности, государственной собственности. В рамках проектов по социалистической реконструкции городов возобновляется пропаганда домов-коммун как образцового типа жилья для социалистического города и коллективизации быта. Идеологическая концепция образцового жилья в этот период может быть описана как «жилье-фабрика». Однако привычный уклад домашней индивидуализированной или семейно ориентированной жизни был более ценен для горожан, и эти идеи не получили массовой реализации. Жилищные потребности основной массы горожан по-прежнему заключались в получении отдельной квартиры.

Форсированная индустриализация сопровождалась ростом городского населения, что привело к обострению жилищного кризиса. Власти предприняли попытку решить эту проблему путем сокращения прав квартирохозяев и дальнейшего уплотнения жилых площадей. В 1929 году институт квартирохозяев был упразднен, соответствующие квартиры перешли в распоряжение местных советов и были объявлены «коммунальными». Административное заселение

привело к увеличению разнообразия социального состава квартир. Это. в свою очередь, вызывало конфликты по поводу интерпретаций правил совместной жизни. Вокруг коммунальных квартир сформировалась система институтов, в чьи функции входили контроль, дисциплинирование граждан, разрешение конфликтов, культурное и санитарное просвещение, воспитание политической лояльности.

Жилищный кризис и государственная собственность на жилье открывали возможности использования жилья как механизма манипулирования гражданами. С помощью административных выселений «нетрудовых элементов» власти получали дополнительные площади и формировали социальную структуру города, стремясь к максимальной социальной однородности.

В пятом параграфе «Институционализация жилищной системы в 30-е годы» дается анализ жилищной политики в период консолидации советского государства. В этот период в советской идеологии были реабилитированы многие «традиционные» ценности. Прежде всего, изменилось отношение идеологов к семье: вместо уничтожения она получила идеологический статус основной «ячейки общества». Изменился и модус соотношения публичного и приватного: частное по-прежнему не поощрялось, но индивидуальное и семейное, открытое для контроля коллектива, стало нормой. Вновь возвращается понятие уюта и «дома», но такого «дома», который был бы подконтролен государству.

В 30-е годы жилищная политика государства обрела внутреннюю логику и эффективные механизмы реализации, что связано с укреплением государства и стабилизацией социальной структуры. В эти годы сформировалась новая социальная иерархия, сложилась стратификационная модель, названная впоследствии этакратической (В.В. Радаев, О.И. Шкаратан). Новая элита диктовала новый жилищный стандарт - благоустроенные отдельные квартиры. Поэтому в жилищной политике ориентация на дома-коммуны сменяется проектом по строительству отдельных квартир. Отдельная квартира в 30-е годы становится привилегией за особые заслуги перед государством.

Благодаря паспортизации и введению прописки, КК стали механизмом контроля над мобильностью и трудовой мобилизацией граждан. В 1937 году жилищные кооперативы были упразднены, и весь жилой фонд перешел в управление местных советов, что означало полную свободу государства в обращении с жильем.

К середине 30-х годов в КК сложилась система правил бытового поведения, закрепленная в «Правилах внутреннего распорядка», и властная иерархия. Сменившие квартиронанимателей квартирные уполномоченные обязаны были выполнять не только функции поддержания порядка в квартире, но и сотрудничать с жилищными и милицейскими органами. КК оказались способны выполнять функции дисциплинирования, коллективного использования инфраструктуры дома и подсобных помещений, горизонтального и вертикального контроля, которые в идеологических проектах предписывались домам-коммунам.

КК как тип жилища включала следующие характеристики: проживание нескольких квартиросъемщиков в одной квартире, государственная собственность на эту квартиру, распределение жилплощади квартиры государством, а как следствия этого - невозможность влиять на выбор соседей, социально разнообразный состав жильцов. Такая «классическая» коммунальная квартира сформировалась и стала в Ленинграде самым распространенным типом жилья в 30-е годы.

В шестом параграфе «Воспроизводство коммунальных квартир в послевоенные годы» приводится краткое описание жилищной политики в период массового жилищного строительства конца 50-х - 60-х годов и анализируется влияние изменения жилищного стандарта на статус и социальный состав КК. Идеологическая модель жилища в тот период предполагала защищенность от чрезмерного объема информации и контактов и обособленность нуклеарной семьи. Но несмотря на идеологическую установку на массовое строительство отдельных квартир и принцип посемейного заселения, КК воспроизводились благодаря существующим элементам советской жилищной системы: нормированию жилплощади, административному распределению жилья через систему ордеров, прописке, государственной собственности на жилье.

В выводах подводится итог анализа истории возникновения советской КК. Массовое коммунальное расселение не было проектом советской жилищной политики, и КК не соответствовали советским идеологическим моделям жилища. Появление КК стало результатом взаимодействий стратегий власти, опирающихся на идеологические модели жилища, и ответных тактик горожан. Наиболее важными факторами, способствующими появлению КК, являлись следующие: структура жилищного фонда Петрограда; политика ускоренной модернизации (означавшая приоритет развития тяжелой промышленности, ускоренную урбанизацию, мобилизацию ресурсов); жилищная политика, основанная на принципах государственного распоряжения и контроля жилья, нормирования жилплощади, открытости частного жилища граждан для вмешательства государства и отсутствие ценности приватности, использования жилья для манипуляции населением; провал стратегии коллективизации быта и организации самоуправления в ЖАКТах. Результатом стало принудительное совместное проживание чужих людей (индивидов и семей) с различными (дис)позициями, но формально равными правами на общую жилплощадь, под контролем государственных инстанций.

Во второй главе - «Правила организации повседневности в коммунальной квартире» - представлен анализ среднего уровня социальной организации. С помошью теории стратегий и тактик М. де Серто и концепции социального института А. Гидденса исследуется процесс становления правил коммунальной жизни и дается их насыщенное описание. Основная цель этой главы - показать, что структурные характеристики коммунальных квартир в сочетании со стратегиями советского государства по упорядочиванию жизни в КК и социально дифференцированными тактиками жильцов (вос)производили специфические коммунальные практики повседневной жизни, которые закрепились в виде правил.

КК характеризуется институциональным типом пространственной структуры, вынужденным сожительством чужих и социально далеких людей, уравненных в правах и обязанностях по отношению к общей площади. В результате исследования были сформулированы следующие принципы социальной организации КК: дисциплинирующее соседское соприсутствие, вынужденная взаимозависимость и взаимопомощь, публичная приватность («жизнь на людях»).

В первом параграфе «От "дома" к "коммуналке": пространственная и социальная организация» описывается трансформация пространственной структуры семейной, «барской» квартиры при превращении ее в коммунальную и анализируется взаимозависимость жильцов через использование общей площади и оборудования, описываются функции мест общего пользования. Для описания социально-пространственной структуры КК применяется понятие «обстановка», используемое социологом интеракционистского направления Э. Гоффманом (Е. Goffinan) и антропологом А. Рапопортом (A. Rapoport). Понятие «обстановка» позволяет описывать пространство в совокупности с осуществляемой в нем деятельностью и соответствующими правилами поведения.

Превращение квартиры в коммунальную в пространственном отношении означало в первую очередь разделение пространства на комнаты жильцов и места общего пользования. Пространство КК делится по «клеточному» принципу «семья - комната», комнаты выходят в открытый всеобщему контролю коридор. Такая структура характерна для дисциплинарных пространств общественных зданий, предназначенных для эффективного контроля над действиями индивидов. Последовательность расположения комнат в «доме» и КК противоположны, в КК места, предназначенные для интимного пользования (ванная, туалет), как правило, оказываются в самом контролируемом соседями месте. Комнаты жильцов лишаются буферных зон, соединяющих приватное и публичное пространство. После уплотнения квартир разными семьями, произошло и «уплотнение» обстановок, характерных для «дома», в пространство одной комнаты, что вызвало необходимость функционального внутрикомнатного зонирования.

Социально-пространственная организация КК способствует осуществлению горизонтального контроля. КК становится вынужденным коллективом, не связанным общими целями, идеалами, сознательным служением общему делу, но объединенным взаимной зависимостью и совместным пользованием пространством и оборудованием.

Второй параграф «Совместное проживание: публичная приватность» посвящен анализу «жизни на людях» - публичной приватности в КК. Совместное проживание чужих людей заставляет привносить в домашнюю повседневность правила публичного поведения. Сфера приватного определяется полнотой легитимного контроля агента над релевантной для него коммуникацией, информацией, территорией, который дает возможность регулировать условия проникновения других в эту сферу, принимать внутри нее автономные решения. Категории «приватности», употребляемые информантами, - «свое», «личное», «закрытое». «Своему» противостоит «чужое», «соседское», «обшее», «ничье»,

«личному» противостоит «общественное», «коллективное», «закрытому» -«открытое», «доступное». Наличие субъекта, его собственности и свободы распоряжения ею при закрытости от других и контроле внешнего вмешательства позволяет назвать что-либо (обстановку, информацию, мероприятие, событие жизни) «приватными». Специфика КК состоит в том, что сохранение приватности оказывается чрезвычайно затруднительным. Стратегия государства, направленная на подконтрольность частной жизни, «не чувствительное» к семейным ценностям, реализовывалась в КК в условиях дисциплинарной пространственной организации, совместного пользования оборудованием и вынужденного сожительства чужих семей.

В третьем параграфе «Опыт общежития: институционализация правил» реконструируется процесс институционализации правил в КК. Сложившиеся в результате самоорганизации жильцов практики были тактиками совладания с ситуацией вынужденного совместного проживания. Среди них были следующие: практики очередности, вертикального и горизонтального контроля, регуляции соседской коммуникации, эмоциональных и телесных проявлений, справедливого распределения обязанностей и благ, соседской помощи, защиты приватности и разграничения и маркирования пространства. Некоторые из этих практик были кодифицированы: для их осуществления были созданы или использовались институты ответственных квартиросъемщиков, милиции, дворников, ДНД, товарищеских судов, комиссий при домоуправлениях. Вынужденное сожительство социально далеких людей с разными представлениями об организации повседневности вели к конфликтам, которые жильцы были вынуждены разрешать в том числе с помощью внешних, подконтрольных государству инстанций. Таким образом, государство активно вовлекалось в процесс институционализации правил жизни в КК.

Стратегии государства были направлены на использование социально-пространственных характеристик КК для дисциплинирования и политического контроля жильцов, поддержания публичной приватности, соблюдения принципов равенства и коллективизма. Но наряду с дисциплинарными характеристиками социально-пространственная организация КК, противоречащая индивидуализации, способствовала возникновению антидисциплинарных механизмов таких, как социальный паразитизм. ориентация на патронаж и внешний контроль, уход от ответственности и контроля, круговая порука. Эти механизмы воплощались в практиках равнодушного отношения к общему пространству, пьянства, хулиганства, скандалов, воровства, симуляции, «блата» и др. Таким образом проявлялась диалектика институционального контроля (А. Гидденс) и осуществлялось влияние «слабых» (жильцов) на «сильных» (государство, представленное в кодифицированных правилах и персонифицированное в своих представителях).

В выводах делается заключение о том, в результате этих повседневных взаимодействий стратегий и тактик закрепились некоторые оппозиционные наборы практик: распределение общих расходов, но при этом мелкое воровство, равнодушие к общему пространству, но внимание к жизни соседей, эмоциональная открытость, но при этом подозрительность; резкая смена

эмоционально насыщенного отношения между соседями полным равнодушием; сочетание взаимопомощи с угрозами и придирчивостью Идеологический проект был ориентирован на создание так называемого нового быта и социалистического образа жизни, основанных на принципах коллективизма, равенства и дисциплины. Эти принципы должны были реализоваться в домах-коммунах, но после неудачи этого проекта стали воплощаться в КК. Столкнувшись с повседневным опытом и логиками практики людей, эти начинания трансформировались в «образ жизни при социализме».

В третьей главе - «Социальная стратификация в коммунальной квартире» -предлагается анализ социальной стратификации в КК, прослеживается взаимообусловленность физического и социального пространств. Политика создания советского человека выражалась в дискурсивных и практических мерах по разрушению физических и символических границ между социальными группами. Советское государство создавало структурные условия для перераспределения капиталов в экономическом, правовом, социальном, политическом, культурном полях. Однако под влиянием индивидуальных и коллективных стратегий людей складывалась социальная структура, сочетающая несколько стратификационных моделей и с трудом определяемая аналитически.

Предлагаемый анализ основывается на положении, что повседневные схемы проведения социальных различий являются значимым элементом воспроизводства социального неравенства. Для описания отношений власти в КК используется теория капиталов и конвертации ресурсов П. Бурдье. Согласно этой концепции, властная позиция того или иного агента в определенном социальном поле определяется структурой и объемом капиталов, необходимых для осуществления успешных стратегий в этом поле. Позиция индивида в социальной структуре КК определялась наличием или отсутствием у него трех видов ресурсов: локальных ресурсов (главным образом, освоенного пространства и власти интерпретировать правила совместного проживания), ресурсов социальной позиции и ресурсов хабитуса (социализации). Обладание этими ресурсами позволяло агентам осуществлять свои стратегии в КК, а отсутствие -вынуждало к тактическим действиям и поиску ресурсов для обратного воздействия.

В первом параграфе «Локальные ресурсы в коммунальной квартире» анализируются локальные ресурсы КК. К основным локальным ресурсам КК относятся характеристики комнаты и освоенного пространства мест общего пользования, стаж проживания в квартире, наличие административных полномочий. Именно эти локальные ресурсы воспринимаются как легитимяые и придают авторитет и влияние агентам, позволяющие использовать право на установление и интерпретацию правил коммунальной жизни (право легитимного насилия).

Во втором параграфе «Ресурсы социальной позиции и хабитуса» представлен анализ ресурсов социальной позиции и социализации. Исследование показало, что статус жильца в коммунальной квартире определялся также ресурсами, которые предоставляла' его позиция в системе стратификации

советского общества. Ресурсами социальной позиции, которые «придавали вес» жильцам, были экономические ресурсы, профессиональные навыки, политико-административные ресурсы, социальные сети, культурные и образовательные ресурсы, моральные ресурсы. Наличие таких ресурсов обеспечивало жильцу престиж в глазах соседей, который мог быть конвертирован в локальный политический капитал - пространство и власть в КК.

Важным для определения позиции жильца в КК являлся ресурс социализации (хабитус) агентов, т.к. хабитусы одних групп порождали практики, более приспособленные к «правилам игры» в КК, увеличивая шансы в борьбе за дефицитные ресурсы. Институт КК содействовал укреплению и распространению хабитусов и стратегий, соответствующих его структурным характеристикам, поэтому КК была важным институтом социализации, способствовавшим формированию «советского человека» как социально-культурного типа.

В третьем параграфе «Стратегии поведения в коммунальной квартире» подробно анализируются категории «простые» и «интеллигенты», которые чаще всего использовались информантами для обозначения социальных различий между индивидами и семьями. Обе категории описываются как комплексные, обозначающие уровень образования, профессиональный статус, а также определенную социализацию и хабитус. На примере этих выделенных информантами социальных групп в работе рассматривается, каким образом ресурсы социализации (культурные и моральные) могли быть реализованы в определенных стратегиях и тактиках поведения на коммунальной сцене.

Проведенное исследование позволило выделить следующие элементы «интеллигентского» хабитуса: отстраненность от бытовых проблем и материальной стороны жизни, приоритет творчества и духовного развития, восприятие быта как сферы необходимости; стремление к разнообразному и «культурному» досугу, наличие широких социальных сетей, толерантность к другим, ценность индивидуальности и приватности; способность к контролю своих эмоций в публичных пространствах.

Для «простых» базовыми являются следующие характеристики: ориентация на элементарные условия выживания и физического воспроизводства, приоритет материального потребления над духовным. значимость родственных связей, предпочтение функционального удобства сохранению приватности, ориентация на «культурный минимум» (чистота, порядок, уют, дисциплинированность). КК как социальный институт складывалась под влиянием о «культурном жилище», которые распространились в период проведения кампании культурности в 30-е годы. Другой специфической чертой хабитуса «простых» является стремление однозначно позиционировать себя во властных отношениях. Это выражается как в претензиях на власть, так и в захватах пространств мест общего пользования. Информанты называют этот процесс «поставить себя». Навыки, которыми обладали «простые» оказались более востребованными в КК.

Различия в хабитусах «простых» и «интеллигентов» ведут к различным стратегиям поведения в КК. Основные различия проявляются в стратегиях

регулирования повседневной жизни в КК и согласования действий; проведения границы публичного и приватного; взаимоотношения с соседями я влияния на общую жизнь. Для «интеллигентов» характерна стратегия переговоров и достижения стабильных конвенций о правилах и способах взаимодействия с соседями. Этот процесс называется интеллигентами «достижением договоренности», «организацией быта», «установлением норм». «Простые» склонны к спорам о справедливости тех или иных установлений, что приводит к частым эмоционально насыщенным конфликтам.

Для сохранения приватности «интеллигенты» используют тактики избегания контактов, установления буферных зон, формализации отношений с соседями посредством конвенциональной вежливости и контроля аффектизности, локализации досуга за пределами КК. Люди, воспитанные в просторных квартирах и привыкшие к «отдельным» столовым, спальням и т.д., оказавшись в коммуналке, предпочитали приватность функциональной дифференциации помещений.

«Простым» была свойственна стратегия «приватизации» общего пространства КК, его «освоение» и склонность толковать длительное сожительство в семейно-родствешшх и общинных категориях: «мы в одной стае», «как семья», «столько лет живем, уже как родственники друг другу». Соответственно публичное пространство мест общего пользования в большей степени воспринимается ими как «свое» и поэтому делает необязательными некоторые правила публичного поведения. В частности, исчезает строгость телесной идиомы и эмоционального регулирования, закрытость семейного (индивидуального) пространства. Это выражается в вынесении семейных или личных дел в публичное пространство (воспитание детей, ссоры супругов, обсуждение личной жизни с соседями, вынесение суждений о жизни соседей), гораздо более откровенных проявлениях эмоций и телесной свободе («домашняя» одежда, драки, мытье в кухне при присутствии соседей). Для них более важным оказывается овладение пространством, функциональное удобство, а не поддержание семейной закрытости.

Такое поведение агентов с разными социальными позициями и хабитусами подтверждает выводы Э. Гоффмана о связи статуса индивида и его концепции территориальности: чем выше ранг у человека, тем больше размеры всех его личных территорий и тем строже он контролирует соблюдение границ. Материалы интервью свидетельствуют, что при невозможности контроля общественных территорий люди, социализированные в условиях, соответствующих высокой социальной позиции, предпочитают сократить свои пространственные претензии, но усилить контроль за границами «своего» пространства.

Представители различных социальных групп, проживающие з КК. используют различные разнонаправленные стратегии перераспределения власти. Одна и та же группа может использовать стратегию «исключения чужих» или «узурпации ресурсов» (F. Parkin). Это дает возможность в конкретных ситуациях производить уравнивание исключений или превосходств. «Исключенные» по критерию культурности (объему культурного, инкорпорированного капитала)

стремятся повысить свой престиж (и соответственно престиж группы) путем демонстрации своего превосходства в других иерархиях (в которых позиция достигается быстрее). Основная повседневная борьба в КК разворачивалась за установление вида капитала, который давал бы наибольшие возможности для освоения пространства и интерпретации правил совместной жизни. «Интеллигенция» пыталась осуществить доминирование на основании обладания культурным капиталом, «простые» - с использованием административных ресурсов и ресурсов «народного» хабитуса.

Претензии на культурное доминирование «интеллигентов» в стратификационной системе КК отчасти были поддержаны установкой государства на образцовый социалистический стиль жизни, включавший ориентацию на духовное, интеллектуально-этическое развитие и на инструментальное отношение к материальным благам, освоение культурных ценностей. Другим компонентом декларируемого «социалистического образа жизни» была «социалистическая мораль и нравственность», апелляция к которой использовалась чаще «простыми» как реакция на культурное доминирование.

Обе группы оказались в КК в ситуации, когда они вынуждены были ежедневно сталкиваться с чуждыми им практиками каждый день и, более того, вынужденно разделять их. Взаимозависимость через пространство и веши навязывает одним группам практики других, обостряя восприятие социальных различий, но в то же время, создавая условия для заимствований. Исследование показало, что в качестве доминирующих практик в КК, ставших предметом изучения, закрепились практики тех индивидов и семей, которые определялись информантами как «простые». Практики «простых», во многом напоминавшие «крестьянские» практики, были распространены на другие слои. В КК воспроизводилась ритмичность жизни, задаваемая очередностью, низкая степень индивидуализации, поддерживаемая отсутствием приватности и взаимозависимостью, использование моральной экономики для выживания (взаимопомощь, вынужденная щедрость), тактики сопротивления дисциплинированию.

Через различение стилей жизни в КК воспроизводились социально-профессиональные, образовательные различия и различия в происхождении. Культурно доминирующие группы использовали стратегии дистанцирования от групп с отличным от их хабитусом. Эти различия могут быть проинтерпретированы как классовые (Бурдье) или средовые (немецкая традиция). Поддерживая символические границы, «интеллигенты» говорят о «другой среде», другом «образе жизни». Иерархически упорядоченные стили жизни разных сред являются элементами системы социального неравенства. В ситуации, когда дифференциация бытовых условий жизни в КК была сведена к минимуму, увеличилось культурное расслоение, и активизировался процесс образования социальных сред.

В выводах третьей главы делаются обобщения о взаимосвязи социального и физического пространств в КК. Отсутствие социально-пространственной сегрегации в КК и необходимость заимствования практик привели к изменению представлений о социальной структуре. Исчезли символические границы между

группами, которые в дореволюционной социальной структуре находились в разных позициях в политическом и экономическом полях, но в близких позициях в культурном поле (например, дворяне и интеллигенция). Новые границы межлу социальными группами образовались по критерию наличия административного у культурного капитала. С одной стороны, повседневная стратификационная схема достаточно проста: информантами выделяются две основные социальные категории, навязанные легитимным представлением о городской социальной структуре, - «простые» и «интеллигенция». С другой стороны, в КК происходит расслоение этих больших групп на среды, образованные на основе общности стилей жизни и интересов. Однако утверждение В. Семеновой о «переплавке» стилей жизни в КК не вполне подтверждается на нашем материале, т.к. значимые элементы стиля жизни (проведение досуга, практики приватности и организации пространства, ориентация на материальное или духовное воспроизводство) продолжали оставаться «разграничительными полосами» для выделения социально близких или далеких групп. Через процесс конвертации ресурсов социальной позиции и социализации в локальные ресурсы в КК происходило воспроизводство стратификационной системы советского общества.

В заключении диссертации излагаются основные выводы работы.

Общие идеологические основания и обстоятельства формирования советского государства, общества и КК обеспечили аналогичность их структур (вынужденное объединение уравненных единиц) и сходство правил взаимодействия между агентами. КК воплотила в себе успехи и неудачи проекта советских преобразований в жилищной сфере. Идеологический проект дома-коммуны не был успешен и поэтому впоследствии был представлен как эксперимент. КК как доминирующий тип городского жилища в крупных городах и социальный институт стали незапланированным результатом повседневных взаимодействий между стратегическими действиями государства и тактиками самоорганизации и сопротивления горожан по отношению к жилищу. Эта повседневная «борьба» происходила в контексте становления новой социальной структуры и мобилизационной экономики, что во многом определяло действия агентов. Конкретные образцы поведения, реализующиеся в КК, имеющие разнообразные мотивы и ситуационные контексты, были связаны с социальным порядком советского общества. Социально-пространственные характеристики КК - вынужденная взаимозависимость жильцов, усиленный вертикальный и горизонтальный контроль, публичная приватность - могут быть найдены во многих местах советского общества. Поэтому «коммунальные» образцы поведения и схемы мышления воспроизводились в других типичных повседневных ситуациях.

В КК формировались установки, ценностные ориентации и образцы поведения, характерные для советского человека. Проведенное исследование подтвердило основные выводы о характеристиках «советского человека» как социокультурного типа, сделанные на основе анализа материалов социологического исследования, проведенного ВЦИОМ в 1989 году. Материалы, собранные в рамках данного диссертационного проекта, позволилл также более

подробно и насыщенно описать эти характеристики, проанализировать механизмы их формирования и действия в пространстве КК, а также взаимоотношения «простых» людей с представителями интеллигенции.

В результате вынужденного совместного проживания в КК происходило заимствование практик «простых» другими социальными группами. В отличие от обществ со стабильной структурой, где бытовые практики и стили жизни высших слоев (более цивилизованных) распространяются на остальное общество, в советском обществе, и в частности в КК, происходило постепенное уравнивание бытового уклада до уровня, характерного для «простых».

КК как тип жилища превалировала в советских больших городах -«крестьянских метрополиях» (D. Hoffman), урбанизированных по характеру труда, территории, плотности и численности населения, но с недостаточно развитой городской культурой. КК не выполняла одну из основных функций городского жилища - защиты приватной жизни. Социальный институт КК препятствовал формированию автономного индивида и дифференциации приватной и публичных сфер, тем самым, замедляя процесс актуальной урбанизации. В ней сочетаются урбанистические, традиционные и введенные властью, «советские» механизмы контроля, распределения ресурсов, освоения жилища, бытовой дисциплины.

На основании проведенного исследования автор формулирует выводы о роли многопоколенного опыта проживания в КК в формировании представлений советских людей о доме и жилищных практиках. Ограничения, накладываемые жизнью в КК, не давали людям возможности творческого освоения домашнего пространства. При невозможности ограждения приватности, у человека происходило отчуждение от жилища, и он стремился к выражению и утверждению своей идентичности в других, внедомашних пространствах. В КК происходило сужение функций жилища до элементарных репродуктивных функций (физического воспроизводства, осуществления хозяйственно-бытовой деятельности, пассивного досуга).

Длительное сожительство индивидов и семей, удаленных друг от друга в социальном пространстве, не сгладило полностью символические социальные границы между ними. Это объясняется тем, что в ситуациях взаимодействия всегда были задействованы социально-структурные категории, выделяемые по критериям наличия ресурсов, значимых для определения социальной позиции в обществе, и подчеркивались различия в хабитусах. В первом поколении жильцов КК представители разных социальных групп стремились укрепить символические границы. После трансформации социальной структуры многие границы оказались лишены легитимной поддержки. Символическая дистанция в этом случае была важна для защиты идентичности индивидов и групп и тех ресурсов, которые не могли быть узурпированы революционным путем Во втором поколении символические границы ослабевали. Но при смягчении экономических, политических границ для жильцов КК (особенно «интеллигентов») оставались значимыми культурные границы. Они выражались в различии стилей жизни и позволяли распознавать разные среды внутри коммунального сообщества. Акцент на стиле жизни при проведении социальных

разграничений подтверждает важность исследования средовых различий для изучения социальной структуры советского (особенно послевоенного) общества.

КК как социальный институт сформировалась в период становления советского общества и была встроена в систему других социальных институтов. Она разрушается в период социальной трансформации и ломки советских социальных структур. Изменяется жилищная система: идут процессы приватизации жилья, формируется рынок недвижимости, государство оказывается не в силах обеспечить «очередников» бесплатным жильем. Исчезают как положительные, так и отрицательные черты КК: ослабевает государственный контроль и патронаж, исчезает политический и ослабевает социальный контроль, нарушаются выработавшиеся и законодательно закрепленные правила совместного проживания, возрастают возможности сохранения приватности, уменьшается взаимопомощь и поддержка соседей. Разнородный социальный состав КК все больше гомогенизируется, и в КК агрегируются «социально слабые» группы. В постсоветский период жизнь в КК проблематизируется, потому что ситуация принудительного уравнивания и вынужденного сожительства требует авторитарной власти или внешней дисциплины.

В заключение отмечаются темы и проблемы, которые остались за рамками исследования. В частности, перспективным направлением дальнейших исследований является изучение КК как пространства формирования солидарности. Обратной стороной вынужденной взаимозависимости является взаимопомощь совместно проживающих индивидов и семей. Соседские контакты использовались и продолжают использоваться для решения проблем материального характера (одалживание денег, вещей, неформальное оказание услуг), для помощи в быту и в воспитании детей, для получения психологической поддержки. Некоторые из этих коммунальных практик (перераспределения, взаимопомощи, коллективного пользования вещами) используются как тактики совладания с ситуацией в современный период социальной трансформации.

Основные результаты диссертационной работы изложены в следующих публикациях автора;

1. Советская коммунальная квартира// Социологический журнал. 1998. №1/2. С. 224-44.

2. Массовое жилищное строительство и изменения в повседневной жизни горожан // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. 1998. № 3. С. 23-32.

3. The Soviet Communal Apartment // Beyond the Limits: The Concept of Space in Russian History and Culture / Ed. by Jercmy Smith. Studia Historica 62. Helsinki: Finnish Historical Society, 1999. P. 107-131.

4. Or капиталистического Петербурга к социалистическому Ленинграду: Изменения в социально-пространственной структуре города в 1930-е годы // Нормы и ценности повседневной жизни: становление социалистического образа жизни в России, 1920-30-е годы / Под ред. Т. Вихавайнена. СПб: Журнал «Нева», 2000. С. 27-74. (в соавторстве).

5. Ленинград и ленинградцы 1930-х в интервью // На корме времени: интервью с ленинградцами 1930-х годов / Под ред. М- Витухновской. СПб.: Журнал «Нева», 2000. С. 3-17. (в соавторстве).

Описание предмета: «Социология»

Социология (фр. sociologie, лат. Societas – общество и греч. – Logos – наука об обществе) – наука об обществе, отдельных социальных институтах (государство, право, мораль и т.п.), процессах и общественных социальных общностях людей.

Современная социология – это множество течений и научных школ, которые по-разному объясняют ее предмет и роль, по-разному отвечают и на вопрос что такое социология. Существуют различные определения социологии как науки об обществе. «Краткий словарь по социологии» дает определение социологии как науки о законах становления, функционирования, развития общества, социальных отношений и социальных общностей. «Социологический словарь» определяет социологию как науку о законах развития и функционирования социальных общностей и социальных процессов, о социальных отношениях как механизме взаимосвязи и взаимодействия между обществом и людьми, между общностями, между общностями и личностью. В книге «Введение в социологию» отмечается, что социология – это наука, в центре внимания которой находятся социальные общности, их генезис, взаимодействие и тенденция развития. Каждое из определений имеет рациональное зерно. Большинство ученых склонны полагать, что предметом социологии есть общество или определенные общественные явления.

Следовательно, социология – это наука о родовых свойствах и основных закономерностях общественных явлений.

Социология не просто выбирает эмпирический опыт, то есть чувственное восприятие единственным средством достоверного познания, общественных изменений, но и теоретически обобщает его. С появлением социологии открылись и новые возможности проникновения во внутренний мир личности, понимания ее жизненных целей, интересов, потребностей. Однако социология изучает не человека вообще, а его конкретный мир – социальную среду, общности, в которые он включен, образ жизни, социальные связи, социальные действия. Не уменьшая значения многочисленных отраслей обществознания, все же социология уникальна способностью видеть мир как целостную систему. При чем система рассматривается социологией не только как функционирующая и развивающаяся, но и как переживающая состояние глубокого кризиса. Современная социология и пытается изучить причины кризиса и найти пути выхода из кризиса общества. Основные проблемы современной социологии – выживание человечества и обновление цивилизации, поднятия ее на более высшую ступень развития. Решение проблем социология ищет не только на глобальном уровне, но и на уровне социальных общностей, конкретных социальных институтов и объединений, социального поведения отдельной личности. Социология – наука многоуровневая, представляющая единство абстрактных и конкретных форм, макро- и микротеоретических подходов, теоретического и эмпирического знания.

Внимание!

Банк рефератов, курсовых и дипломных работ содержит тексты, предназначенные только для ознакомления. Если Вы хотите каким-либо образом использовать указанные материалы, Вам следует обратиться к автору работы. Администрация сайта комментариев к работам, размещенным в банке рефератов, и разрешения на использование текстов целиком или каких-либо их частей не дает.

Мы не являемся авторами данных текстов, не пользуемся ими в своей деятельности и не продаем данные материалы за деньги. Мы принимаем претензии от авторов, чьи работы были добавлены в наш банк рефератов посетителями сайта без указания авторства текстов, и удаляем данные материалы по первому требованию.