Воспользуйтесь формой поиска по сайту, чтобы найти реферат, курсовую или дипломную работу по вашей теме.

В истории создания Гражданского кодекса есть этап, который в литературе практически не исследовался,- это разработка проекта ГК Межведомственным совещанием, в составе которого большинство были юристы старой школы. Авторы, описывавшие процесс разработки Гражданского кодекса РСФСР 1922 г., опирались главным образом на речь А. Г. Гойхбарга на IV сессии ВЦИК, в которой он представлял новый ГК. Архивные материалы, освещавшие работу над Кодексом, не были предметом изучения. Между тем без них невозможно воссоздать этот очень своеобразный и важный период. Попытаемся на основе сохранившихся документов восстановить ход работы над проектом Кодекса летом 1922 г.

III сессия ВЦИК девятого созыва в мае 1922 г., приняв Декрет об основных частных имущественных правах, поручила Президиуму ВЦИК и Совнаркому выработать и внести на очередную сессию ВЦИК проект Кодекса гражданских законов, который должен был развить положения, законодательно уже закрепленные только что принятым сессией Декретом. Хотя поручение было дано Президиуму ВЦИК и СНК, непосредственно разработкой ГК занимался Народный комиссариат юстиции. 1 июня 1922 г. Коллегия Наркомюста внесла в повестку дня вопрос о разработке Кодекса гражданских законов. Было принято решение, определявшее основные направления деятельности. В частности указывалось, что "ввиду сложности разработки Кодекса гражданских законов в целом и необходимости урегулирования гражданских взаимоотношений без замедления - признать целесообразным издание отдельных новелл по вопросам, требующим немедленного урегулирования на основе постановления ВЦИК об основных имущественных правах. В срочном порядке предполагалось издать декреты о застройке и наследовании. Декрет о наследовании уже давно готовился НКЮ, был утвержден коллегией еще 22 февраля 1922 г. и должен был быть передан в Совнарком. Однако тогда он принят не был, и все ограничилось декларацией, включенной в Декрет ВЦИК об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР. Но летом 1922 г. работа возобновилась, и 17 июля расширенный и исправленный проект акта о наследовании принимается Коллегией НКЮ за основу и передается в отдел законодательных предположений на доработку. Декрет о праве застройки разрабатывается в НКВД, поэтому в данном случае Наркомату юстиции предстояло лишь обсудить проект и согласовать с НКВД его текст.

Обсуждались на заседании Коллегии НКЮ и проблемы, касавшиеся самого Гражданского кодекса. Было решено, "что вопрос о торговых сделках должен быть включен в общий кодекс об обязательственных правах". Это малозначительное на первый взгляд замечание носило принципиальный характер. Известно, что в государствах с развитыми товарно-денежными отношениями на базе гражданского права образуется особая отрасль частного права - торговое право. Там, где товарно-денежные отношения развиты слабо, вполне достаточно бывает норм гражданского права. Решение Коллегии НКЮ, таким образом, показало подход Наркомюста к будущему экономики. Однако считать его господствующим нельзя. Решением СНК и СТО в то же самое время уже была создана Особая комиссия для законодательного регулирования торговли. Единства мнений на этот счет, очевидно, не существовало, но в конечном итоге именно взгляды руководящих работников НКЮ главным образом повлияли на законодательство в данной области.

На том же заседании было решено использовать при разработке ГК проект Кодекса законов об обязательствах и иные подготовительные материалы, причем упоминается, что этот проект принят Малым Совнаркомом. О том, что он был в конце концов отвергнут, в документах ничего по говорится. К работе над проектом ГК предполагалось привлечь члена Коллегии Бранденбургского, но о его участии нет никаких данных.

Месяц спустя, 1 августа 1922 г., на Коллегии НКЮ Гойхбарг делал доклад о проекте. В то время он являлся членом Коллегии Наркомата юстиции и членом Малого Совнаркома, а 18 мая 1922 г. Политбюро ЦК РКП (б) возложило на него временное исполнение обязанностей председателя Малого СНК. По инициативе Гойхбарга в конце июля было образовано Межведомственное совещание. В выступлении на IV сессии БЦИК он так объясняет причину его создания: "...Желая подготовить этот проект кодекса более основательно, получив техническую помощь от тех лиц, которые соответствующими познаниями обладают, я предложил всем хозяйственным наркоматам прислать своих представителей для выработки этого кодекса, наркоматы прислали своих представителей, технически знающих юристов". Такие юристы "собрались и выработали начало проекта". Надо отметить, что именно этого "начала" и не было тех материалах, которыми к тому моменту располагал НКЮ для использования их при разработке Кодекса. Неутвержденный проект Закона об обязательствах не мог иметь, например, раздела "Вещное право".

Первое заседание Межведомственного совещания при НКЮ по выработке Кодекса гражданских законов состоялось 2 августа 1922 г., а всего их было 15. Обсуждались статьи Общей части Кодекса, вещные права и ряд статей об обязательствах из договоров. В Совещании работали многие известные юристы - В. Ю. Вольф (Комвнуторг), с 21 августа Н. А. Болдырев, Дементьев (НКВТ), Т. П. Ефименко (представитель Украины), Е. А. Колотухин (ВЦСПС), Я. В. Ливенсон (ВСНХ), с 7 августа М. С. Венецианов, Г. Ш. Марков (НКЮ), М. А. Мебель (Центросоюз), с 16 августа А. М. Долматовский, Полирцев (Госбанк), с 9 августа Г. Н. Литвак, И. С. Урысон (НКЮ), И. Э. Шаш (Наркомфин). Председательствовал профессор В. А. Краснокутский (НКЮ).

Именно это Совещание и должно было к 15 августа 1922 г. подготовить проект Кодекса. Как видим, с самого начала было нарушено указание Ленина о широком привлечении к составлению Гражданского кодекса коммунистов Наркомюста, распределении между ними ответственности за каждый раздел готовившегося проекта. Отвечать за работу руководители Наркомгоста не хотели. Совещание, выступая в качестве Комиссии специалистов, по своему статусу также имело консультативный характер что зафиксировано в протоколе: "...Участники Комиссии не несут персонально никаких обязанностей и лишь содействуют в разработке кодекса". В свою очередь, и Наркомат юстиции, не участвуя непосредственно в работе, не считал себя ответственным за разрабатываемый проект. Складывалась ситуация, при которой в случае успеха заслуги были бы приписаны НКЮ, а при неудаче все можно было бы списать на старых юристов. Руководивший составлением ГК Гойхбарг по имел с Совещании ем прямых контактов, ни разу, как свидетельствуют протоколы, не присутствовал ни на одном заседании. Он брал готовые, уже обсужденные части Кодекса и представлял их на обсуждение Коллегии НКЮ. Следует отметить, что па всех трех заседаниях Коллегии, где обсуждался уже готовый материал, никто из тех, кто его разрабатывал, не присутствовал. Каждый раз Коллегия НКЮ одобряла работу юристов, хотя и вносила предложенные статьи существенные поправки. Протоколы ее заседания так отражают эту стадию разработки кодекса: "Слушали: Кодекс гражданских законов ГСФСР (доклад т. Гойхбарга), постановили: Принять проект со следующими изменениями...". Аналогичные записи содержатся и в протоколах № 354 от 31 августа 1922 г. (обсуждались разделы о праве собственности, исковой давности и вещном праве) и № 356 от 14 сентября 1922 г. (обсуждались разделы о залоге и закладе). О том, что предлагаемые Коллегией НКЮ поправки были очень существенны, свидетельствует тот факт, что Гойхбарг направил председателю Совещания В. А. Краснокутскому служебную записку следующего содержания: "Из представленной мне общей части проекта Кодекса усматриваю (с чем согласилась и Коллегия НКЮ) полное нежелание считаться как с существующими законами, так и с основным положением об имущественные правах последней сессии ВЦИК".

Обращая внимание Комиссии на это обстоятельство, вынужден предупредить, что продолжение работы в этом направлении может сделать бесплодной всю работу Комиссии". Тем не менее в протоколах заседаний Коллегии НКЮ не имеется сведений о том, что работа в целом не была принята вообще, а внесение в законопроекты изменений при их обсуждении на Коллегии НКЮ было обычным делом. Поэтому заявление Гойхбарга па IV сессии ВЦИК о том, что "принять такую подготовительную работу не было никакой возможности, и Коллегия НКЮста, куда поступила эта предварительная работа, единогласно ее забраковала" неверно. Факты здесь явно искажены.

Ясно, что между членами Совещания юристов и Гойхбаргом возникли серьезные разногласия в понимании задач, которые должен бы решить ГК. В ответ на упрек Гойхбарга члены Комиссии возразили, что "в действительности руководствовались неизменным желанием согласовать проект Гражданского кодекса с теми принципами, которые они, по внутреннему своему убеждению, считали незыблемыми принципами Советской власти".

В начале нэпа политические деятели, гористы, экономисты, как и различные слои населения, которые они представляли, по-разному понимали задачи новой политики и способы ее проведения. На протяжении 20-х годов представления менялись. Не останавливаясь подробно на данной стороне проблемы, отмечу: для взглядов Ленина характерно постепенное расширение допустимых границ свободы торговли и частного предпринимательства, что, безусловно, не означало отказа от идеи диктатуры пролетариата и построения социализма по модели Маркса.

Из письма Ленина Д. И. Курскому от 20 февраля 1922 г. видно, что более всего беспокоило его в ходе подготовки нового гражданского законодательства: "Не перенимать... старое, буржуазное понятие о гражданском праве, а создавать новое". Следовательно, по его мнению, опасность для Советского государства представляло не использование отдельных старых форм (совсем без них обойтись было нельзя-они уже стали частью правовой культуры), а понимание гражданско-правовых отношений как отношений между частными лицами, что было свойственно данной отрасли права. Буржуазное государство по-разному регулировало отношения, возникающие в имущественной сфере и, скажем, в области управления и суда. Недаром право в целом делилось на две части - публичное (к нему относилось уголовное, полицейское, финансовое право) и частное (гражданское, торговое, вексельное). Это вполне понятно: предпринимателям было невыгодно оповещать кого-либо о ходе своих дел и давать возможность контролировать свои действия государству. Государство должно было защищать их интересы, когда к нему обращались за помощью. То что гражданское право является отраслью, защищающей только имущественные интересы частных лиц, а государство как его субъект не имеет преимуществ, рассматривалось как основной признак отрасли.

Ленин же считал, что правовые институты, созданные гражданским правом, могли с пользой работать и на социалистическое государство. Отделить одно от другого, взять то, что нужно, а ненужное отбросить казалось невозможным для профессиональных юристов, да и не все коммунисты вполне понимали, как этого можно достичь. Если гражданское право всегда было частным, его нельзя сделать публичным; если Гражданский кодекс создавать, надо возрождать все или почти все дореволюционное гражданское право,- таков был достаточно распространенный взгляд на проблему. Отсутствие гибкости возмущало Ленина, и он предостерегал в своем письме составителей проекта от слепого следования за "тупоумными буржуазными старыми юристами", которым было трудно отойти от ранее заученных догм. Ленин требовал, чтобы в данном случае помощником законодателя была не теория русского дореволюционного гражданского права, а революционное правосознание, т. е. в основу должна быть положена выгода пролетарского государства, а не соответствие проекта логике построения буржуазных гражданских законов. Революционное правосознание рассматривалось Лениным как важнейшее концептуальное основание подготовки проекта Гражданского кодекса, а не как источник права, что получило значительное распространение в первые годы после революции. Таким образом, Ленин предупреждал Курского о стереотипе мышления буржуазного юриста, а точнее юриста, получившего буржуазное образование.

Ленинские требования к будущему Гражданскому кодексу членам Комиссии юристов, очевидно, не были известны: ведь письма Ленина не предназначались для печати, к тому же работу по созданию проекта ГК возглавлял Гойхбарг, который вообще не имел с Лениным ни встреч, ни переписки по этому поводу. Но даже если это не так и Комиссии предложили подготовить проект будущего Кодекса с учетом интересов государства и с допущением широкого государственного вмешательства в "частноправовые вопросы, вряд ли можно было ожидать от ее членов составления проекта, целиком соответствующего ленинским требованиям.

С позиций юристов старой школы гражданское право буржуазного государства мало чем отличается от гражданского права государства социалистического - и по предмету, и по методу регулирования. Октябрьская революция была ими принята, но отсутствие твердой марксистской теоретической базы, с одной стороны, и следование основополагающим доктринам цивилистики - с другой, сказывались именно в ином их взгляд на роль социалистического государства в регулировании гражданско-правовых отношений. Для них государство и при социализме, и при капитализме оставалось субъектом частноправовых отношений. Отношение к гражданскому праву как к частному, а не как к публичному и явилось причиной нападок на работу Комиссии. Кроме того, не был распределен объем допущения частного сектора в социалистическое хозяйство. Практика его только нащупывала. И если интересы хозяйственного развития страны требовали расширения частного сектора, то идеологические постулаты сдерживали этот процесс. Совещание юристов состояло из представителей хозяйственных наркоматов, каждый из них выражал не столько свою личную позицию, сколько позицию наркомата, заинтересованного в расширении хозяйственной самостоятельности.

Тот факт, что разработчики проекта пытались воспринять опыт западноевропейских стран, за что их главным образом и ругали, совсем не свидетельствует о неправильности их подхода. Ленин сам предлагал взять от опыта других государств все, что можно было использовать в защиту трудящихся. Это важное положение содержится в п. 2 постскриптума письма Ленина Курскому от 28 февраля 1922 г.: непременно взять "все что есть в литературе и опыте западноевропейских стран в защиту трудящихся". Ленин здесь не впервые говорит о необходимости воспринимать достижения прошлого, однако в данном случае речь идет о юридической литературе и правоприменительной деятельности, т. е. вещах достаточно одиозных. Сразу возникает ряд вопросов. Во-первых, почему Ленин ничего не сказал о русской литературе и опыте, во-вторых, почему ничего не говорится о возможности использовать отдельные правовые норм. Скорее всего дело в том, что русское гражданское право сильно отставало от требований экономического развития страны. Оно не устраивало даже российскую буржуазию, что уж говорить об интересах трудящихся. В 1900-е годы в России только обсуждался проект нового Гражданского Уложения. В Западной Европе буржуазные гражданские кодексы были в большинстве случаев приняты в начале века, и к 1922 г. имелась уже практика их применения. Борьба рабочего класса этих стран за свои права должна была найти отражение, очевидно, именно в правовой литературе и правоприменительной практике. Идеи письма Ленина Курскому от 28 февраля 1922 г., к сожалению, при создании ГК не были использованы в должной мере.

Из сказанного ясно, что перед разработчиками нового Гражданского кодекса ставилась задача практически невыполнимая: требовался нормативный акт, в котором сочетались бы достижения новейшей цивилистики и нормы советского гражданского права, действующие на момент выработки проекта. Причем объем допущения частного сектора в экономике в большой степени должен был определяться революционным правосознанием, которым большинство участников Межведомственного совещания, если не все, не обладали, как, впрочем, и многие из числа их критиков.

Начало критическим выступлениям положила речь Гойхбарга на IV сессии ВЦИК: "...Эти юристы, в количестве около 10-ти, собрались и выработали начало проекта, в котором оказалось, что всякий буржуй может найти ответ на все вопросы, которые его интересуют, но не было почти намека на то, что произошло у нас пять лет тому назад и что я надеюсь, не исчезло из жизни. Там было только слабое упоминание о том, что земля является общенародным достоянием, даже не собственностью государства, а общенародным достоянием, а затем все остальное относительно промышленности, железных дорог, недр земли и крупнейших наших командных высот, в том числе монополии внешней торговли все это, как некий сон, промелькнуло перед ними и исчезло". После того выступления критика проекта стала традиционной по всех публикациях 20-х годов, посвященных истории создания ГК. Так, С. И. Раевич упрекал участников комиссии в том, что проект "не заключал в себе почти никаких элементов развития и конкретизации той правовой системы, основные контуры которой были намечены уже до появления ГК". Упреки явно несправедливые, так как предшествовавший опыт гражданского законодательства у нас был скорее отрицательным. Кроме того, из всего, что разрабатывалось, были приняты лишь декрет, имевший декларативный характер, и отдельные законы по частным вопросам.

Расхождения во взглядах объяснялись различными позициями в отношении будущего экономики страны. Нормальное развитие товарно-денежных отношений требовало широкого применения гражданско-правовых норм, большинство из которых должно было остаться диспозитивным, разработки торгового права. На такой концепции строили свой проект юристы в Межведомственном совещании, и с их точки зрения новый законодательный акт должен был отвечать последнему слову цивилистики. В нем, по их мнению, следовало учесть все, даже самые мелкие детали и в то же время субъектам предоставить широкую свободу. Если бы это было проведено в жизнь, был бы создан кодекс классического гражданского частного права. Видимо, предполагалось опираться и на русские правовые традиции, а также на те немногочисленные нормативные акты по гражданскому праву, которые были приняты Советским государством. Поэтому закономерно, что предложение В. Ю. Вольфа о выделении торгового законодательства в отдельный закон было признано правильным. Хотя его идею Коллегия НКЮ отвергла, она была вполне уместна, поскольку в то время уже работала Особая комиссия при Совете труда и обороны по выработке торгового Кодекса.

Для сторонников частичного и достаточно кратковременного допущения товарно-денежных отношений, свободы торговли с обязательным возвращением к методам "военного коммунизма" (т. е. бестоварному продуктообмену, ликвидации денег, государственной монополии на средства производства) все проекты в области создания нового ГК должны были быть сведены к определенному допуску гражданско-правовых норм при безусловном господстве административно-правовых методов регулирования.

Естественно, что по некоторым принципиальным вопросам разногласия должны были быть существенными. Но в ряде случаев к работе Межведомственного совещания скорее придирались, причем очень многое из составленного старыми юристами было взято и включено в новый проект ГК, но уже от имени НКЮ.

Первая же статья проекта Межведомственного совещания противоречила господствовавшей доктрине примата интересов пролетарского государства над естественными правами человека. Как показала жизнь, теория "естественных прав" потерпела поражение, столкнувшись с железной практикой пролетарского государства. Первые статьи проекта Комиссии трактовали гражданскую правоспособность достаточно широко, как естественное свойство человека. При обсуждении проекта в Коллегии НКЮ была сделана существенная правка: из текста исключалось указание на момент начала и окончания правоспособности, слово "человек" было заменено на "гражданин РСФСР", после чего статьи стали вполне приемлемыми для Наркомюста. Позже, при освещении истории подготовки Кодекса, С. И. Раевич признал, что обе статьи были включены в проект НКЮ, правда "более категорично" сформулированные". Гойхбарг так охарактеризовал суть разногласий: "Буржуазные юристы говорят: существуют люди до государства, их права выше государства, и поэтому надо написать не так, что республика предоставляет эти права, а что всякий имеет эти права и незачем считаться с тем, что государство их дает. Но на наших глазах мы видели, как в течение 4 лет этих прав не было, государство их отняло".

Почти юмористический характер носит поправка НКЮ к ст. 6 проекта Межведомственного совещания, определявшей порядок лишения дееспособности. Следует отметить, что и на Совещании редакция ее вызвала возражения. Поэтому В. Ю. Вольфу и И.С. Урысону было предложено выработать компромиссный вариант. На следующем заседании проект статьи вновь обсуждался, и статья была одобрена в устроившей всех редакции. Однако Коллегия НКЮ в процессе обсуждения сочли нужным исключить из круга лиц, которых можно было в соответствующем порядке объявить недееспособными, "привычных пьяниц" (т. е. хронических алкоголиков). Руководствовалась ли при этом Коллегия сугубо классовыми интересами или имела какие-либо иные соображения, из протокола не ясно.

Межведомственное совещание предложило ввести в Кодекс статью (в проекте ст. 9), которая гражданско-правовыми средствами должна была защитить доброе имя. Она была одобрена Комиссией юристов в иной редакции, чем ее предложил Вольф. Включение в сферу гражданско-правовых отношений отдельных личных неимущественных отношений отвечало интересам советского гражданского права. Но беда была в том, что, по мнению Наркомюста, это было "модным в буржуазной литературе требованием защиты" "нематериальных благ" более "высокого порядка". К сожалению, за этим "модным", да еще у буржуазных ученых, предложением не рассмотрели гражданско-правовой защиты личности гражданина, что важно не только для буржуазии, но и для пролетариата. Поэтому Коллегия НКЮ признала необходимым исключить данную статью из проекта.

Отличался от текста будущей ст. 14 ГК и текст статьи проекта, в которой речь шла о юридическом лице. Авторов проекта упрекали в том, что они обязывали всякое юридическое лицо иметь только устав. Почему они считали, что любое юридическое лицо должно иметь устав или положение, понятно. Такая категоричность обусловливалась тем, что с самого начала было решено выделить в особый закон нормы торгового права, а из плана проекта были исключены статьи о товариществах, о чем при обсуждении статьи напоминал Вольф. А только применительно к товариществам и возможна ситуация, когда юридическое лицо есть, а устав (положение) у него отсутствует, поскольку его заменяет товарищеский договор. Между прочим, о необходимости выделить раздел о товариществах в особый закон и поместить его в приложении к I говорил и П. И. Стучка на IV сессии ВЦИК.

Обсуждение этой статьи в Межведомственном совещании обнаружили расхождение мнений, поэтому члену Совещания И.С. Урысону было предложено сформулировать текст статьи к следующему заседанию. Однако и на следующем заседании разногласия не были устранены. Большинство приняло редакцию статьи, впоследствии отвергнутую Коллегией НКЮ. Особое мнение, высказанное И. С. Урысоном, наоборот, было принято Коллегией без изменений.

Таким образом, Общую часть ГК, разработанную Межведомственным совещанием и состоявшую из 13-ти статей, в целом Коллегия НКЮ одобрила. В другие разделы проекта были внесены существенные изменения, много статей Коллегия исключила. Основанием для критики послужило отсутствие в проекте классовой направленности, а точнее, в вину ставился сугубо гражданско-правовой подход к тем проблемам, которые до того решались административным способом.

Следующая часть Кодекса должна была, по мнению разработчиков, называться "Об имуществах". Однако, с точки зрения Коллегии НКЮ, здесь более подходило заглавие "Объекты права". Она открывалась статьями о разделении имущества на движимое и недвижимое, которые и в Межведомственном совещании вызвали спор. Однако использование в проекте традиционного деления имущества на движимое и недвижимое не противоречило советскому законодательству. Среди декретов первых лет Советской власти мы встречаем, например, Декрет об отмене права собственности на недвижимость в городах. Следует отметить, что в соответствии с ч. 1 т. Х Свода Законов Российской Империи к недвижимому имуществу причислялись "земли и всякие угодья, дома, заводы, фабрики, лавки, всякие строения и пустые дворовые места, а также железные дороги". Перечень этот, конечно, не был исчерпывающим. Основным критерием здесь являлась такая тесная связь с землей, что передвижение имущества делало невозможным его существование в прежнем качестве. Отмена частной собственности на землю должна была ликвидировать и традиционное деление собственности на движимое и недвижимое имущество. И хотя окончательная ясность в данный вопрос была внесена лишь на сессии ВЦИК, утвердившей ГК, Коллегия НКЮ статьи из проекта исключила.

При обсуждении в Межведомственном совещании много споров вызвала формулировка норм о праве собственности на землю (ст. 21 ГК, ст. 16 проекта). В протоколе заседания Совещания зафиксировано, что "часть участников собрания, оставшаяся в меньшинстве, указывала на необходимость введения в статью постановления IX съезда Советов и III сессии ВЦИК и предлагала именовать землю как собственность государства". Однако большинством голосов было принято решение сформулировать статью так: "Земля является достоянием общенародным и не может быть предметом частной собственности. Владение землей допускается только на правах пользования". Избранная Комиссией формулировка, конечно, не вполне четко отражала факт перехода земли в нашей стране исключительно в собственность государства. Однако она повторяла статьи Крестьянского наказа о земле, включенного Лениным в Декрет о земле: "Вся земля... обращается во всенародное достояние". Более того, в действовавшей Конституции РСФСР 1918 г. содержалась дословно воспроизведенная в проекте формула "весь земельный фонд объявляется общенародным достоянием" (ст. 3, п. "а"). Для юристов старой школы авторитет действующей Конституции был непререкаем, и менять конституционную формулировку в акте, не носящем конституционного характера, было бы для них непозволительной вольностью. Члены же Коллегии НКЮ, имея перед глазами решения недавно прошедшие IX съезда Советов и III сессии ВЦИК, учитывали только их формулировки. Тем более что и отношение к идее верховенства конституционного закона было не таким уж трепетным, В результате Коллегия НКЮ так изменила редакцию статьи, что по сути была создана совершенно новая норма права.

Коллегия забраковала и ряд статей, содержавших важные для вещного права определения составной части и главной вещи (хотя были оставлены статьи, устанавливавшие принадлежность), разделимого и неразделимого имущества, заменимых и незаменимых, потребляемых и не потребляемых вещей. Конечно, причина такого неприятия не только в том, что во всех исключенных статьях упоминалось движимое и недвижимое имущество, а в том, что нормы, в них содержавшиеся, были бы непонятны для народных судей. Создатели проекта ГК в НКЮ, видимо, хотели оставить за судьями более широкие возможности для усмотрения при решении гражданско-правовых споров. Это подтверждает и высказывание П. И. Стучки о сложности для советского народного судьи и большинства населения отделения добросовестного приобретателя от недобросовестного. Но если с точки зрения П. И. Стучки в проект Кодекса следовало включить необходимые пояснения, то большинство членов Коллегии НКЮ, а позднее и ВЦИК придерживались иного мнения. Безусловно, обилие "старорежимных" юридических терминов раздражало Коллегию, но во многом произвольное исключение ряда статей из проекта не могло принести пользы.

Аналогичным был подход Наркомата юстиции и к предложенной Комиссией юристов части проекта ГК "О сделках". Так, без какой-либо видимой причины на Коллегии была исключена статья, определявшая сделку. Межведомственное совещание достаточно подробно разработало статьи о недействительности и ничтожности сделок. Та часть, которая касалась пороков воли, не была одобрена, остальные положения Коллегия оставила.

В разделе, посвященном сделкам, была помещена и статья, определявшая принципы их толкования. "Сделки должны быть толкуемы по точному их смыслу. При толковании следует принимать во внимание истинную волю сторон, а также руководствоваться принципами доброй совести и обычаями гражданского оборота". Часть 2 статьи действительно выражена в традициях "новейших буржуазных кодексов". Однако, коль скоро сделки были признаны институтом гражданского права, который может использоваться социалистическим государством, то и принципы толкования сделок должны были получить свое закрепление. Это тем более необходимо, что при совершении сделки и, в частности, договора в условиях нэпа могли возникать и возникали всевозможные недоразумения. Употреби составители проекта вместо "доброй совести" и "обычаев гражданского оборота" термин "революционное правосознание", судьба статьи могла бы стать иной, ее вполне можно было включить в ГК. Но, к сожалению, в 20-х годах понятие "добрая совесть" не совпадало с понятием "революционное правосознание". Тем не .менее необходимость в подобной норме имелась, и образовавшийся пробел в праве был очень скоро восполнен постановлением пленума Верховного суда РСФСР в 1925 г.".

В течение трех заседаний Межведомственное совещание рассматривало "общую часть обязательств из договоров". Хотя она обсуждалась раньше вещного права, на Коллегию НКЮ передана так и не была. Между тем некоторые положения проекта представляют интерес. Статья 1 раздела содержит общепризнанное в частном праве положение о том, что возможны "всякого рода договоры, как предусмотренные, так и не предусмотренные настоящим Кодексом, но не запрещенные законом". Таким образом, был закреплен известный еще со времен римского права принцип "все, что не запрещено законом, разрешено". Об этом принципе написал в феврале 1922 г. Д. С. Постоловский: "...Применение к договорам начала: "все, что не запрещено законом,- то дозволено и пользуется судебной защитой". Данное положение не встретило возражений и со стороны Ленина, ознакомившегося с его письмом.

Можно предположить, что Комиссия юристов поместила в проект Кодекса статью, признававшую незаконным договор, заключенный в ущерб государству. Серьезно обсуждался в Межведомственном совещании вопрос о возможности использовать иностранную валюту и определять суммы договоров в золоте. Поскольку в 1922 г. курс советского бумажного рубля падал, нормативное урегулирование порядка расчетов по договору было очень важно.

Разработка статей об исковой давности была поручена представителю ПКЮ И. С. Урысону. Однако в протоколе обсуждения говорится, что Совещание разработало этот отдел в 7-ми статьях. Таким образом, можно предположить, что статьи были переработаны в процессе обсуждения. На Коллегии НКЮ данная часть проекта возражений не вызвала.

Центральное место в проекте Межведомственного совещания занимал раздел "Вещное право", разработанный достаточно детально. Он включал "Право владения", "Право собственности" и "Залог и заклад". Статьи о праве владения обсуждались 25 августа. На Межведомственном совещании по этому поводу не было единства. Представители Украины Т.П. Ефименко и ВСНХ М.С. Венецианов выразили свои особые мнения, которые в виду недостатка времени не обсуждались, а были приобщены к проекту. Коллегия НКЮ отклонила статьи о владении в целом. Негативное отношение к владению основывалось на понимании его как института, присущего исключительно буржуазному праву. Особенно опасной виделась возможность приобретения права собственности по давности владения. Можно спорить, целесообразно ли было выделять в проекте особую главу, но защита прав владеющего не собственника, если основания его владения правомерны, от любых третьих лиц, включая собственника, нужна и при социализме. Однако даже громогласное провозглашение ненужности при социализме института владения не могло уничтожить потребности в нем. ГК РСФСР 1922 г. все же содержит правила о защите права владельца - не собственника, но применительно к каждому конкретному случаю, что неудобно. В качестве серьезного просчета Межведомственного совещания называлось и упоминание в одной из статей проекта о "виновной" стороне. Как известно, в то время само понятие "вина" было изгнано из юриспруденции как буржуазное. Даже в принятом на III сессии ВЦИК УК РСФСР слово "вина" отсутствует, его не писали, хотя и подразумевали.

Серьезной правке на обсуждении в Коллегии НКЮ подверглись статьи о собственности. Восемь статей проекта из 20 было исключено, две подверглись существенному редактированию, т. е. 50% статей не удовлетворяли требованиям НКЮ". Практически все возражения касались права владения как основания возникновения права собственности, а также ряда иных положений, затрагивавших право владения.

Межведомственное совещание обсудило и одобрило статьи о залоге и закладе, а также отдельные виды обязательств. Раздел о залоге обсуждался в Коллегии НКЮ. Различие между залогом и закладом базировалось на классификации имущества на движимое и недвижимое, что позднее было поставлено и вину составителям проекта. Статьи по отдельным видам обязательств в Наркомате вообще не рассматривались.

Межведомственное совещание обвинялось работниками НКЮ во многих грехах. Однако недостатки проекта, по мнению критиков, были порождены тем, что составлялся он юристами старой школы. Однако и Комиссия НКЮ под руководством Гойхбарга допустила те же ошибки, за которые ругали членов Совещания. Отметим, что Комиссия позже заимствовала для своего проекта ряд положений проекта Совещания, видимо, уже рассматривая их как буржуазные. Примечание 1 в проекте Совещания сформулировано Следующим образом: "Бывшие, собственники, имущество коих было экспроприировано на основании революционного права, не имеют права требовать возмещения этого имущества". Та же формулировка и в проекте Гойхбарга. Дополнение, за отсутствие которого ругают "буржуазных" специалистов, было сделано лишь на сессии ВЦИК (вставлено: "...Или вообще перешло во владение трудящихся до 22 мая 1922 г."). Аналогичная история была и с Примечанием 2. С. И. Раевич критикует Совещание, указывая, что на основе Декрета СНК от 16 марта 1922 г. оно пыталось узаконить в ГК право бывших собственников в исковом порядке истребовать предметы домашнего обихода у их фактических владельцев. Но то же правило вошло и в проект Наркомюста, представленный в СНК. Кстати сказать, Коллегия НКЮ данное положение Проекта юристов исключила. Следовательно, Гойхбарг вновь, несмотря на это, вставил указанное примечание в свой вариант проекта ГК.

Таким образом, можно сделать вывод, что проект Межведомственного совещания был не так уж плох, в ряде случаев критиковался явно несправедливо. Причина неприятия Коллегией НКЮ проекта Кодекса, разработанного юристами старой школы, заключена в ином: в проекте была слабо выражена классовая направленность, о которой так много говорилось в письмах Ленина. Работая изолированно, без привлечения юристов-коммунистов, гористы старой школы смогли вложить в проект лишь прекрасное знание современной цивилистической мысли. Отбросить же представление о том, что гражданское право - не частное, они так и не смогли. Именно поэтому проект, предложенный Межведомственным совещанием, не мог быть одобрен Коллегией НКЮ. Да и теоретически такой союз был вряд ли возможен.

В выступлении на IV сессий ВЦИК Гойхбарг говорил, что принятие проекта Совещания Коллегией НКЮ "могло бы на нее навлечь известные статьи Уголовного Кодекса". Тогда эта шутка, если это можно так назвать, вызвала в зале только смех. Кстати, столь характерная для Гойхбарга Манера общения беспокоила Ленина. Еще 10 мая в связи с предложением временно возложить на него обязанности председателя МСНК Ленин написал: "...Я имел ряд жалоб, что он непомерно ругает и запугивает публику, как председатель", но тут же добавил: "Лично я в других отношениях высоко ценю Гойхбарга". Поэтому совместная работа юристов старой школы с Гойхбаргом вряд ли получилась бы, если бы ее и пыталось организовать руководство НКЮ.

После того как проект (еще неоконченный) Межведомственного совещания был забракован (хотя отдельные разделы одобрялись НКЮ), встал вопрос о создании новой комиссий для подготовки ГК. Проект было поручено разработать Гойхбаргу. Так закончилось сотрудничество юристов-коммунистов с юристами старой школы. Однако нельзя сказать, что оно оказалось совершенно бесплодным. Значительное число статей проекта Межведомственного совещания было взято Гойхбаргом в свой проект Кодекса, что позволило ему представить его практически через 2 недели.

Описание предмета: «История государства и права»

Литература

1. Сборник кодексов Российской Федерации. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2002. – 928 с.
   
2. Э.Р. Смольяков. Неизвестные страницы истории оптимального управления. – М.: Едиториал УРСС, 2002. – 104 с.
   
3. Курортный район. Страницы истории. Выпуск 7. – М.: Остров, 2012. – 132 с.
   
4. В.В. Виленов. Неизвестные страницы истории российского флота. – М.: Вече, 2012. – 352 с.
   
5. А.Н. Гуев. Постатейный комментарий к части второй Гражданского кодекса Российской Федерации. – М.: Инфра-М, 2001. – 832 с.
   
6. Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (комплект из 2 книг). – М.: Юрайт, 2012. – 1616 с.
   
7. М.В. Чекуров. Неизвестные страницы истории. – М.: Книжная находка, 2003. – 192 с.
   
8. А.Н. Гуев. Комментарий к гражданскому законодательству, не вошедшему в части первую-третью Гражданского кодекса Российской Федерации. – М.: Экзамен, 2006. – 304 с.
   
9. А.Н. Гуев. Постатейный комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации. – М.: Экзамен, 2006. – 416 с.
   
10. Д.И. Петерс. Дополнительные материалы к истории наград периода Гражданской войны и Белого движения 1918-1922 гг. – М.: Филадельфия, 1997. – 58 с.
    
11. Гражданский кодекс (с сопутствующими нормативными актами). – М.: Полиграфист, 1995. – 360 с.
    
12. Савелий Сендерович. Георгий Победоносец в русской культуре. Страницы истории. – М.: Аграф, 2002. – 368 с.
    
13. Уголовный кодекс Австралии 1995 г. – М.: Юридический центр, 2002. – 432 с.
    
14. Вячеслав Родионов. Громкое дело Тихого Дона. – М.: Алгоритм, 2007. – 368 с.
    
15. Владимир Соловьев. Русские на чужбине. Неизвестные страницы истории жизни русских людей за пределами Отечества X-XX века. – М.: Центрполиграф, 2011. – 320 с.
    
16. История. 7 класс. Рабочая программа по учебникам "Всеобщая история" А.В. Ревякина и "История России" А.А. Данилова, Л.Г. Косулиной. История. 7 класс. Рабочая программа по учебникам "Всеобщая история" А. В. Ревякина и "История России" А. А. Данилова, Л. Г. Косулиной. – М.: Учитель, 2016. – 52 с.
    
17. Ларин Д.А. Криптографическая служба России. Очерки истории. – М.: Гелиос АРВ, 2018. – 384 с.
    

Образцы работ

Задайте свой вопрос по вашей проблеме

		Гладышева Марина Михайловна marina@studentochka.ru +7 911 822-56-12 с 9 до 21 ч. по Москве.

Внимание!

Банк рефератов, курсовых и дипломных работ содержит тексты, предназначенные только для ознакомления. Если Вы хотите каким-либо образом использовать указанные материалы, Вам следует обратиться к автору работы. Администрация сайта комментариев к работам, размещенным в банке рефератов, и разрешения на использование текстов целиком или каких-либо их частей не дает.

Мы не являемся авторами данных текстов, не пользуемся ими в своей деятельности и не продаем данные материалы за деньги. Мы принимаем претензии от авторов, чьи работы были добавлены в наш банк рефератов посетителями сайта без указания авторства текстов, и удаляем данные материалы по первому требованию.